Невидимки
Шрифт:
Но всё изменится. Я обязательно выясню, кто я и что я. Я всё время жил во тьме, не замечаемый остальными. Я упускал одну возможность за другой. Я научился на собственных ошибках, научился на собственном прошлом и будущее моё станет иным.
Я переключил передачу и выехал на шоссе. К полуночи я должен буду вернуться в Бреа.
Я остановился в «Бургер Кинг» и купил в дорогу большой стакан колы.
15.
Понедельник.
Из-за аварии на Коста-Меса я опоздал на 10 минут, но меня это совершенно не волновало. Всё равно этого никто не заметит.
Выходные я провёл, названивая друзьям
Меня никто не вспомнил.
Никто не знал или не пожелал рассказывать, ни какая фирма взяла на себя организацию похорон, ни на каком кладбище они лежали, так что я отправился в библиотеку, скопировал нужный раздел «жёлтых страниц Сан-Диего» и обзвонил все похоронные дома. Разумеется, нужный оказался последним. Я поинтересовался у директора, знал ли он что-нибудь о том, куда делись личные вещи моих родителей, тот ответил отрицательно. Я спросил, кто оплатил церемонию, директор сказал, что эта информация конфиденциальна. Он вёл себя очень вежливо, выражал полное понимание и сказал, что если бы я предоставил какие-то доказательства того, что я сын Мартина и Эллы, он с радостью передаст мне всю необходимую информацию, однако по телефону он сделать этого не сможет. Доказательства? — удивился я. Свидетельство о рождении, пояснил директор.
Моё свидетельство о рождении осталось у родителей.
Он всё же сказал, где похоронены родители, я поблагодарил его и записал адрес.
Моего прошлого больше нет, понял я. Не осталось никаких корней, никакой истории. Отныне я существовал лишь в настоящем.
Когда я появился в офисе, Дэвид был чем-то сильно занят и совершенно не обратил на меня внимания. Я прошёл мимо него, повесил пальто и сел за стол. На столе лежала огромная кипа каких-то бумаг. На её вершине лежал бланк, озаглавленный «Со стола Рона Стюарта», на котором было написано: «Подготовить бумаги к 10.12». Ниже стояла подпись «РС».
10 декабря. Это же сегодня.
Записка была датирована 2 ноября.
Я уставился на неё, перечитал ещё раз. Этот засранец специально создаёт мне проблемы. Я порылся в бумагах. Там лежали документы от Бэнкса и его руководства, датированные несколькими месяцами ранее. Ни один из них я раньше не видел. Я даже никогда не слышал о подобных документах.
Стюарт меня подставил.
Я был зол, но я ждал этого, поэтому я просто достал ручку и принялся править документы. Очевидно, что за день я управлюсь и с третью, но через несколько минут я вдруг понял, что даже этого я сделать не могу. Нужно валить отсюда. Я отшвырнул ручку, схватил пальто и вышел.
В тот момент я вообще не думал о том, уволят меня или нет. Мне просто нужно было выйти.
На улице день постепенно вступал в свои права, солнечные лучи пробивались сквозь плотные облака, окрашивая синим цветом серый пейзаж. Я оставил машину на самом краю стоянки «Автоматического интерфейса» и, к тому моменту, как добрался до неё, уже весь вспотел. Я швырнул пальто на сидение, открыл окна и отъехал, оставляя позади длинные ряды блестящих машин. Я выехал на Эмери, направляясь на юг. На ближайшем перекрёстке я свернул направо, на следующем налево. Я совершенно не представлял, куда направлялся, не имел чёткого плана. Мне просто хотелось затеряться среди одинаковых улиц Ирвайна, но я заметил, что держу путь на запад.
Я остановился на Саут Кост Плаза, припарковался у «Сирс» и через заасфальтированную площадку прошёл в здание. Оказавшись в торговом
Даже в предрождественский сезон в торговом центре народу оказалось меньше, чем обычно. Парковка была забита, но внутри народу почему-то немного.
Из динамиков звучали рождественские песни, витрины украшены эльфами, игрушками и искусственным снегом. Напротив входа в «Нордстрём» стояла огромная рождественская ель, украшенная гирляндами и мишурой самых разных форм и оттенков. Рождество всегда было моим любимым временем года. Мне нравилось всё: от представлений до появления Санты. Но в этот раз всё вокруг не было похоже на Рождество. Некому покупать подарки, себе я тоже ничего дарить не хотел. В том году мы с Джейн каждую свободную минуту проводили, выбирая подарки, планируя праздник, наслаждаясь друг другом и предвкушением праздника. В этом же году я был совершенно один, без планов и без цели.
Я стоял у рождественской ели и разглядывал проходящих мимо людей, но даже мои пристальные взгляды на них не вызывали у них никакой ответной реакции. Теоретически, женщины и дети должны были меня заметить. Покупатели должны смотреть на меня с подозрением. Даже в эпоху расцвета панк-движения появление на Саут Кост Плаза человека с ирокезом и разодетого в одежду попугайских цветов было ненормальным. Любой даже отдаленно похожий на меня обязательно привлёк бы внимание.
Но, разумеется, никакого внимания я не привлекал.
Впрочем, игнорировали меня не все.
Между книжным магазином «Риццоли» и рестораном «Гарден Бистро» стоял мужчина с пронзительным взглядом примерно моего возраста и пристально следил за каждым моим движением. Поначалу я никак на него не реагировал, но я видел его боковым зрением, и со временем у меня появилось неприятное ощущение, что за мной следили. Я как бы случайно повернулся в его сторону и посмотрел прямо на него. Мужчина тут же отвёл взгляд, делая вид, что изучал меню «Гарден Бистро». Настала моя очередь наблюдать за ним. Он был высоким и худым, с короткими чёрными волосами, которые подчёркивали холодное жёсткое выражение лица. Он стоял неподвижно, пытаясь придать своей позе некоторую царственность, но всё в нём говорило о простом происхождении.
Мне стало интересно, зачем он за мной наблюдал, как он меня заметил. Я пошёл к нему, мне хотелось узнать, зачем он за мной следил, но тот быстро удалился в середину торгового центра, ловко проскользнув между двумя женщинами с сумками.
Я решил догнать его и бросился следом, но он прошмыгнул через группу поднимавшихся наверх людей и я понял, что настичь его у меня не выйдет. Я смотрел, как он резво бежал по ступенькам. Странно. Я этого человека раньше никогда не встречал. Зачем он смотрел на меня? И почему, когда я заметил его, он так странно себя повёл? Возможно, его внимание привлекли моя прическа и одежда. Это самое логичное предположение. Тогда, почему больше никто этого не заметил?
Я смотрел на верхнюю ступеньку лестницы, где только что стоял мужчина, прежде чем скрыться в «Сирс». Наверное, это всего лишь галлюцинация, реакция мозга на то, что меня никто не замечал.
Когда я вошёл в «Нордстрём», я почувствовал себя неуютно.
Весь день я проторчал в торговом центре. Идти мне было некуда, заняться тоже было нечем. Кататься по городу мне не хотелось и уж тем более, не хотелось возвращаться домой. Поэтому я весь день ходил по магазинам, пообедал в «Карлс Джуниор», полистал журналы в «Б. Далтон», перебирал музыкальные диски в «Мьюзик плюс».