Невидимки
Шрифт:
Днём, после окончания занятий в школе, центр заполнился людьми. Я находился в «Миллерс Аутпост», уже посмотрел всё, что хотел и уже собирался уходить, когда ощутил на спине чей-то взгляд.
Я обернулся и заметил того самого мужчину с пронзительным взглядом, он стоял между рядами полок.
Это уже не просто совпадение.
На секунду мы посмотрели друг другу в глаза, и меня окатила волна холода. Затем он развернулся и направился к выходу из магазина. Я бросился за ним, но к моменту, когда я добежал до того места, где стоял мужчина, тот уже смешался с толпой, растворившись среди толп покупателей
Я хотел остановить его, но что я должен был делать? Бежать за ним? Кричать?
Я стоял и смотрел, как он продирался сквозь толпу, видимо, думая о том, как меня напугал взгляд этих холодных глаз.
Но почему я должен его бояться, когда очевидно, что он сам до жути боялся меня?
Однако если он меня боялся, зачем ему меня преследовать?
«Преследовать».
Интересно, почему на ум пришло именно это слово?
Я пошёл. Что-то в этом человеке было мне знакомо на подсознательном уровне. В его внешности было что-то такое, чего я не замечал, пока не подошёл к нему ближе. Это «что-то» беспокоило меня, поедало меня на всём пути до парковки и по дороге домой.
16.
Я думал, что за пропущенный день мне устроят выговор и даже придумал подходящую отговорку. Но в ней не было никакой необходимости. Причинами отсутствия никто не поинтересовался. Честно говоря, когда я сказал Дэвиду, что сегодня чувствую себя намного лучше, тот удивлённо посмотрел на меня и спросил:
— Ты заболел?
— Меня вчера весь день не было, — ответил я.
— Хех. Даже не заметил.
Стюарт моего отсутствия, видимо, тоже не заметил, зато он заметил, что я провалил сроки сдачи материала, поэтому после обеда он вызвал меня к себе в кабинет. Когда я вошёл, он сидел за столом и смотрел прямо на меня.
— Джонс, ты провалил очень важное задание, не уложился в установленные сроки.
Установленные сроки?
Я смотрел на него. Мы оба прекрасно понимали, что он смухлевал.
— Это будет отражено в полугодичном отчёте.
Я собрался с силами и спросил:
— Зачем вы так поступаете?
Он невинно взглянул на меня.
— Как поступаю? Требую выполнения обязанностей?
— Вы понимаете, о чём я.
— Неужели?
Я посмотрел ему прямо в глаза.
— Вы же специально всё подстроили?
Он плотоядно ухмыльнулся.
— Да, — признался он. — Специально.
— Зачем же?
— Ты мне не нравишься, Джонс. Никогда не нравился. Ты олицетворяешь всё, что я презираю.
— Но почему?
— А это важно?
— Для меня — важно.
— Тогда, это не имеет никакого значения. Возвращайся к работе, Джонс. Я очень разочарован твоим поведением. И мистер Бэнкс тоже. Все мы.
Мне хотелось послать его. Вместо этого, я выразительно на него посмотрел и вышел из кабинета.
Я был Невидимкой, потому что я обыкновенный. Это самый логичный ответ, самое разумное объяснение. Я родился во второй половине ХХ века и являлся продуктом стандартизированной массовой культуры, мои мысли, пристрастия, вкусы были сформированы теми же условиями, как и у всего остального моего поколения.
Только меня это не убеждало.
Но кое в чём я не был обычным. Если бы всё обстояло именно так, моё существование можно было бы понять,
7
Система подсчёта телеаудитории, разработанная маркетологом Артуром Нильсеном.
С другой стороны, хоть мои любимые книги и отличались от общепринятых, они вполне соответствовали вкусу среднестатистического белого мужчины, моего образования и социально-экономического положения.
Как именно это произошло?
Чтобы выяснить причины и собрать всю статистику потребуются годы.
Я путался в мыслях, стараясь выяснить, кто же я и что я.
Я осмотрел квартиру, диковинную обстановку, в данный момент выглядевшую совершенно обыденно. У меня родилась одна мысль, я прошёл на кухню, порылся в шкафчике с разным барахлом и нашёл карту Лос-Анджелеса. Я развернул её и нашёл окружной художественный музей Лос-Анджелеса.
Напротив моего дома стояла какая-то машина. Белый «Додж Дарт». Поначалу я не обращал на неё внимания, но когда я отъехал от дома, она последовала за мной по Колледж Авеню, затем по шоссе Империал и далее по трассе, я ощутил беспокойство. Я понимал, что, скорее всего, переживать было не из-за чего. Я просто смотрю слишком много фильмов. А одинокая жизнь привела к паранойе. Но я не мог не заметить, что машина продолжала держаться позади меня: она перестраивалась тогда же, когда перестраивался я, вместе со мной ускорялась и замедлялась. Преследовать меня не было никакого смысла — сама эта мысль казалась мне нелепой — но, всё равно, я чувствовал себя неуютно.
В зеркале заднего вида я заметил, как между нами вклинился чёрный пикап и я решил, что это отличная возможность, чтобы оторваться. Я вдавил педаль газа в пол и чуть не врезался в шедший впереди «Фольксваген». На ближайшем перекрёстке я решил подождать и не тронулся с места даже, когда загорелся зеленый, но «Додж» так и не появился.
Я его потерял.
Я снова выехал на шоссе, направляясь в сторону Лос-Анджелеса.
В художественном музее оказалось полно народу, и найти место для парковки было довольно сложно. В итоге, мне пришлось выложить 5 баксов, и поставить машину на платной парковке около «Ла Бреа Тар Питс». Я прошёл через парк, мимо ярко раскрашенных статуй, изображавших давно вымерших млекопитающих, зашёл в здание музея и заплатил ещё 5 баксов.
В музее было тихо, прохладно и темно. Посетителей было немало, но самое здание было настолько огромным, что все они растворялись в его бесконечных коридорах и даже самые шумные терялись в тихой, практически интимной обстановке.
Я ходил от зала к залу, от одного крыла здания к другому, переходил с одного этажа на другой, мимо английской мебели, французского серебра, индейских статуй, разглядывал картины на стенах, ища какое-то по-настоящему известное имя. И, наконец, нашёл. Ренуар. На картине были изображены люди, обедающие в кафе на открытом воздухе.