Невидимые
Шрифт:
Оставив младших на Аксинью - благо, снова не отказала приглядеть, хоть и смотрела вполглаза - Ульяна с утра побежала к Витьке. У мастера брата не застала, сказали - в бараке. Там и нашла: на топчане, всего в каплях пота, полуживым от лихорадки. По словам соседей, давно не ел.
Хорошей сестре следовало бы не денег просить, а присмотреть за ним - да как?
Покинув брата, Ульяна, не раздумывая, отправилась к Макару. Может, он разузнает о матери? Или - а вдруг!
– снова поможет копеечкой?
Но вместо Макара Ульяну встретили незнакомцы.
– Ты-то кто сама? Кто он тебе?
– Брат, - а что еще отвечать? Не рассказывать же всю историю тем, кто прижал к стене в полутьме барака?
– Так они ведь вместе жили? Да и старше та должна быть. Эта совсем соплюха, - усомнился один.
– Да шут их разберет. Сказано - сестра, значит, сестра, - не стал раздумывать другой.
– За вещами, поди, пришла?
Ульяна не понимала.
– Чего с ней возиться...
Чирк... Как будто обожгло.
Ульяна в ужасе схватилась за голову - нащупала голый затылок. Льняная коса соскользнула на пол.
– Передай брату: не придет сам к Степану - вам всем хуже будет.
***
Лениво. Скучно. Дорогу все, кому надо, уже узнали. Осталось только ждать.
Тощий ушел. Натрепал и про угрозы приятелей? Если бы сказал правду - сидел бы тихо, как мышь. Или на самом деле настолько тупой?
В целом все подтверждало хитрый ход Легкого. Надумал подобраться поближе в расчете, что такого кретина, как Тощий, даже Алекс не заподозрит. Донос сюда отлично укладывался. И то, что щенок сказал об облаве, тоже понятно. Она же была только предупреждением. Но, если бы и промолчал, тоже небольшая беда. Хотя, конечно, легашам лучше о себе без нужды не напоминать.
С этим все ясно. Но ради чего он признался, что прислал их в театр? Думать над этим можно долго, но ответ так и не найти.
Туп и пьян? Не может все быть так просто.
Тут по-прежнему чего-то не доставало.
Хотелось, конечно, прямо сейчас все вынуть из Тощего. Но спешка может и навредить. Нет, нужно сдержаться. Набраться терпения - хоть Алекс это и ненавидел. Присмотреться получше. Сделать вид, что слова Тощего не вызывают сомнений. Оказать дружескую услугу.
Актеры учили новый спектакль. Его название повторяли сотни раз, но такое не запомнишь.
Дела в театре шли, по словам Щукина, так прекрасно, что он решил развлечь народ свежим зрелищем - а то как бы не заскучали.
От безделья Алекс наблюдал за кривляньями, то и дело цепляя актеров. Девки покатывались от смеха. Щукин бесился - и это забавляло уже самого хозяина.
Пухлогубый Хордин в который раз аккуратно скрестил короткие пальцы на бугристой шее Драгунской. Та сидела перед ним на стуле, задрав для удобства голову.
– Что ты сейчас сотворил с ней, Павел?
– взвизгнул Щукин.
– Я ее задушил?
– Нет, ты пытаешься снять с нее цепочку - но поздно, Надежда тебя заметила.
Алекс зашелся хохотом.
– Попробуй снова. Нет! Зачем ты проверяешь, жива ли она? Ведь ты ее еще не убил!
Алекс поднялся на сцену и ловко сдавил горло Драгунской. Не слишком сильно, но на бесцветных глазах появились слезы.
– Что, хватит?
– О да! Спасибо, Алексей Иваныч! Но Надежда нам еще пригодится.
– Вам следовало быть актером, - заметила Надька, щупая шею.
Спускаясь, Алекс заметил Тощего. Тот, похоже, только вошел. Выглядел взбудораженным.
– Лексей, смотри, что пишут!
– протянул сложенную вдвое газету.
Черно-белая картинка. Вода и кусок баркаса.
Алекс с ногами забрался в зрительское кресло.
– Что, утонул?
– А? Ну да. Рыбаки. Но я не про то. Вот, послушай: "Най-най-ден... мее-ртв-мертвым в..."
Удивительно.
– Да ты и впрямь грамотный?
– перебил Алекс.
– Слушай, Щукин, давай-ка новый номер устроим. Пускай Тощий с тумбы газеты читает.
Тот аж порозовел - засмущался. Побурели и жирные щеки Щукина.
– Алексей Иваныч шутить изволит?
– плаксиво проныл он, дрожа губами.
– Разве ж такое номер для театра? За этим вон, в читальню идут...
– А мне кажется - в самый раз.
– Да куда ж мы его поставим? Разве что перед началом представления?
Но Алексу уже надоело.
– Что ты там нашел?
– Вот, газета вечерняя... Сказано, что невидимки вновь убили.
– Хм. Проспорил Дыня, - вспомнилась недавняя беседа в трактире.
– Ну... Не знаю, про что ты. Тут новый случай - вот я и принес. Ты ж хотел знать...
Совершенно не хотел. Только всегда нужно смотреть, что происходит в округе. Но говорить об этом Алекс не стал. Велел прочитать - и еле дослушал. Тощий запинался на каждом слове. Чтец бы из него вышел не лучше, чем вор.
– Лексей, как считаешь: Ванькина-то мать теперь пойдет на каторгу?
– Тощий дочитал и сперва колебался, шмыгая носом, и лишь потом спросил.
– Ага, - тут не над чем думать.
– А если... не она? Это я ж Червинскому про них рассказал. Но Улька, сестра Ванькина, ведь такого не говорила, что здесь написано. Или вдруг я чего не понял?
– Ловко ты своему Ваньке удружил, - оценилАлекс.
Проделка над семьей мелюзги вышла занятная, хотя сам он поступил бы иначе.
Но Тощий похвалу не принял. Продолжил, не пойми с чего, показывать раскаяние:
– Я ж не нарочно! Не знал, что так обернется. Рассказал только то, про что слышал.
– Да ну? Совсем случайно? ...
– Алекс вспомнил свое намерение принимать все на веру, и сменил тон: - Если так, то в чем тогда твоя печаль? Значит, и без тебя что-то узнали.