Невидимые
Шрифт:
– Проси!
Наталья - некрасивая обладательница сероватой кожи и копны рыжих жестких кудрей, похожая порывистыми манерами на мартышку - выскочила в прихожую поприветствовать гостя. Не стесняясь горничной, обняла - впрочем, на людях родственно - и поцеловала в щеку.
– Жорж, дорогой! Сколько же вы не заходили? Я уж подумала - совсем забыли про нас, - упрекнула, и тут же поспешила обратно в гостиную - к мольберту.
Сегодня Наталья воссоздавала на нем фрагмент улицы, видимый из окна. Получалось не слишком
На пуфе у мольберта спала, свернувшись калачиком и обняв терпеливую болонку, четырехлетняя хозяйская дочь.
– Нет, Наталья Васильевна, я о вас помнил. Только времени совсем не было. Столько всего случилось - не перечесть, - Бирюлевустроилсяв кресле, котороеРыбину никогда не нравилось.
– Ах, все так говорят, - вновь берясь за кисть, Наталья косо улыбнулась уголком рта. Ее, единственную из знакомых Бирюлеву дам, улыбка не украшала, а портила.
– Вы просто негодник... Нюра, унеси Вавочку!
– Что Рыбин?
– Неделю назад отбыл с ревизией. Жду уже завтра... Лишь завтра, - многозначительно сообщила хозяйка.
Однако пока что у Бирюлева не было настроения для забав.
– Отца убили, - резко заявил он, а затем, не делая паузы, рассказал все.
Уже ночью, в постели Рыбина, Наталья вдруг вспомнила:
– Прости, Жорж. Я ведь даже не принесла тебе соболезнования.
– Ничего. Я все понимаю.
Наталья закурила тонкую дамскую папиросу, вставив ее в мундштук.
– Рыбин не возражает?
– О нет! Так я кажусь ему более утонченной.
Она рассмеялась, а Бирюлев опять помрачнел.
– Он один был мне не только родней, но, пожалуй, и другом. Знаешь, до сих пор не верится... Мы виделись каждую неделю, и я заранее собирал истории, чтобы его развлечь. На днях иду по улице, смотрю, как дама бранится с торговцем из-за копейки - и представляю, как в красках перескажу отцу. Слышу сегодня в газете, что баркасы рыбаков утонули - ему, думаю, покажется интересным... Глупо, но даже на пончики стоит глянуть - и сердце сжимается: он их любил. Но ведь, пока он был жив, я о таком не задумывался.
Наталья сочувственно погладила по руке.
– С тех пор, как нашел отца, я как будто живу во сне. Все жду, жду когда он закончится... Каждый день хожу в участок - но все без толку. Никто не замечает, не видит, не слышит. Будто меня и нет. Я как призрак: наблюдаю за всем, но не могу вмешаться.
– Да какой из тебя призрак? Вот он ты, живой и настоящий, - Наталья привстала и ласково заглянула в лицо, затем с деланной серьезностью ощупала.
– Теплый. Привидения такими не бывают.
– А какие они?
Бирюлев шутил, но собеседница задумалась, наморщила лоб.
– Серьезные. Без веской причины не появляются.
Он рассмеялся:
– Наташа, а ведь мой сыщик, Червинский, с тобой бы согласился. Он, похоже, на самом деле верит, что в убийствах замешаны призраки. Все пытается уточнить, кто именно показывался жертвам перед смертью.
– А что, они и впрямь их видели?
– Ну... если верить рассказам. Запертые дома, опять же. Еще какие-то следы на муке. Но сам я думаю, что Червинский - обычный морфинист.
– Жорж, обещай не смеяться.
– Над чем?
– Твой сыщик, может, и прав...
– Ты тоже считаешь, что призраки убили полгорода?
– Бирюлев шаловливо взъерошил рыжие кудри, но Наталья холодно отстранилась.
– А что, если они хотели предостеречь? Я и сама раньше не верила, будто умершие совсем рядом. Но... я их тоже слышала. А старые вещи... Они живые.
– Ты серьезно, Наташа?
– Я ходила на сеанс месье Жана, - имя, знакомое репортеру: в газете оно не раз становилось предметом насмешек. Впрочем, сам "Жан" был, очевидно, хорошим дельцом, чего не сказать о его легковерных последователях.
– И получила послание от тетушки и сестрицы.
– И что же они сказали?
– Что я должна ценить то, что имею...
На розыгрыш не похоже: она явно верила в то, о чем говорила.Неужели у Натальи и впрямь подобные интересы? Но чему удивляться? На деле Бирюлев ее вовсе не знал.
– Хорош совет, для каждого пригодится.
– Нет, ты ошибаешься. Ты не слышал всего, - любовница вдруг крепко схватила за руку.
– Сходи со мной завтра! Лишь один раз. Обещаю - если не поверишь, я больше никогда об этом не заговорю. Но вдруг духи тебе помогут? Можешь и сыщика с собой взять.
Бирюлев представил, как делает столь сумасбродное предложение Червинскому, и залился неуместным смехом.
– Жорж, ты обещал не смеяться...
– Прости, Наташа. Но это слишком нелепо.
– Подумай... Что ты потеряешь, если согласишься?
И в самом деле, что?
Идея казалась на редкость абсурдной - и, вероятно, именно потому Бирюлев позволил себя уговорить.
Уже засыпая, вспомнил: он так и не сказал Наталье, что ушел от Ирины.
Да и был ли в том смысл?
***
В темноте Ульяну больно схватили за волосы и прижали лбом к сырой деревянной стене. Она даже пискнуть не успела от неожиданности.
– Кто такая?
– Макара ищу.
Он этот адрес оставил - а больше идти и не к кому.
Деньги закончились. Вчерашний ночной ливень, от которого на улицах к полудню не осталось и следа, залил дом. Сколько бы Ульяна ни вытирала, подставляя лохани да бочки - все равно образовалась сущая заводь. От сырости дети закашляли.
На берегу отводили глаза, шептали, что мать повесят. Самой идти в участок - невмоготу, а что еще делать - неизвестно.