Никита Никуда

Грим

– Жизнь твоя сейчас от меня зависит, - сказала Маринка.
– Я вас обоих на мушке держу, тебя и твой причиндал.

– Вот, уже более мило. Не правда ли, господа майоры?

– Нам ли милыми не быть, - угрюмо отозвался пожарный.

– Напрасно ты напряг супругу, майор. Бабу с собой таскать в поисках сокровищ - только компрометировать мероприятие. Я бы разделил эти понятия - гейшу отдельно, гашиш отдельно. Вот погодите, достанет вас обоих эта рыжая женщина, умножающая печаль.

Маринка высунулась из своей бойницы вместе со шляпой и автоматом и плюнула в его сторону. Кесарь демонстративно утерся, хотя плевок скорее тоже был демонстративный.

– Почему бы тебе

автоматом твоим не воспользоваться?
– сказал он.
– Дальность полета пули значительно превышает дальность плевка.

– Может, хватит нам с нею лаяться?
– вмешался Толчков.
– Я бы не стал затягивать ссору и убил ее.

– У меня на нее пистолет не встает, - сказал более мягкосердечный Жимов.
– Мне легче мужчину убить, чем женщину. Все-таки не так неэтично.

– А у меня пистолет устал стоять. И мне все равно, что бабу валить, что курицу. Курица - не птица, баба - не человек.

– Не надо так про моих курочек, - сказал Кесарь.
– Самка в животном мире - весьма уважаемое существо.

– Нас тут порядка семеро, а их трое всего, - торопил Толчков развитие событий.
– Разрешите напасть, шеф?

– Заткнитесь все, хуи вислоухие, - велела Маринка и высунула в щель автомат.

Эта бэтгерл, кажется, изготовилась выстрелить. Я со своего места погрозил ей кулаком. Но она на это только прищурилась.

– Бывает белая горячка. А ты - рыжая, - подал голос прятавшийся за колесом Мотнев.

– Выстрелю, бля буду.

– И бысть!

Со стороны майора вновь раздалось сдержанное рычание.

– У них регулярный ритуал, шестичасовой режим. Вот они оба и сердятся, - сказал Мотня. Устроившись под машиной, он чувствовал себя в относительной безопасности.
– Сейчас ему самое время Маринку трепать. У него уже на погонах звезды пульсируют.

– Так ты переходи на нашу сторону, - сказал Кесарь Маринке.
– Сдай нам хотя бы одного майора, а мы тебя по очереди отблагодарим. Хотя мы, нехлысти, живем парами, а не десятками, как у вас принято, но можем сделать для тебя исключение.

– У нас на четыре причиндала больше, - добавил Мотнев.
– Можем даже устроить тебе четырехчасовой режим.

– Навозный червь и тот пригодней, чем ты, - сказала Марина презрительно.

– Дура, а умничаешь, - обиделся Мотня.

– Что за сварливая женщина, - посетовал Кесарь.
– Трудно вам будет, Геннадий Романистович, с ней. Да и с майором - деньги ему на секту нужны. Он вам про крейсер ничего не говорил? Хотите знать немного подробнее?

– Собачиться... сучиться... раскачивать ковчег...
– забормотал майор, вновь в падая в бестолковое состояние.
– Дипломать...мать...матия...

– Секта у них хлыстовская в пожарке обосновалась, - продолжал Кесарь.
– То ли крейсер, то ли другой корабль. Чертовщина и беспоповщина. Радения там устраивают, хлещут друг друга прутьями и плетьми, вплетая стебли майской крапивы, воспламеняющей огнем вожделения.
– Я припомнил, что этот майский майор огнем вожделения действительно возгорался легко.
– Танцы у них, свальни, огнесверление. Оргии с ограниченной разнузданностью, и оргии, не ограниченные ничем. Групповуха, кровосмешение, того и гляди до кровопусканья дело дойдет. А твой друг и подельник - майор над этой мразью, Красный Петух. Кого хочет, того и топчет. Думаешь, почему на него собаки злятся? Они и собак придумали бичевать. А то и маевки устраивают, не так далеко отойдя в лес. Экипажи в пожарных костюмах. Хористки в белых передничках. А Маринка, эта благая блядь, у них богородица и майору - духовная жена. Подчеркиваю: духовная, ибо заповедь о безбрачии свято хранят. Я их личные дела открывал

и сам убедился: ни одно сожительство ни церковным браком не освящено, ни скреплено гражданским. Я давно собирался открыть этому кораблю кингстоны. Ко мне тут перебежал один, состоял при их секте секретарем. Так такое мне рассказал, иллюстрируя жестами, что от этих жестов у меня до сих пор в глазах рябит. Вы не знаете, есть статья в уголовном кодексе, где изложена мера воздаяния за садизм?

– Радеем ради царства небесного...
– донеслось от майора.
– Для царя - псарь... для пса - царь...

– Я уж не буду выдавать все твои тайны, Петух, но о пожарных замыслах упомянуть обязан. Эти огнепоклонники имеют намеренье раздуть мировой пожар и руки на нем нагреть. Он еще не начал вас вербовать? В таинства сатанизма не посвятил? Будете у них апостол или увещатель. Так не лучше ль вам с нами сотрудничать? И кстати расти культурно.

– Давайте уж разойдемся - каждый своей тропой, - сказал я.

– Разойдемся, Геннадий Романистович. Мы хоть и джентльмены удачи, но - джентльмены. Поделим, если не поровну, то по справедливости. В худшем случае отпустим с миром на небеса, - сказал Кесарь.
– Что мешает вам жить красиво? Совесть? А если это бремя на время убрать? Я понимаю: не в ваших правилах товарища предавать. Делили путь, соль. Преломляли хлеб. А ее как преломлять будете? Как эту рыжую женщину меж майорами поделить? Кому вершки? Кому корешки? Орлы, решки кому? Эти треугольные романы опасны. Как бы сотрудничество в соперничество не перешло. Подведет вас эта мероприятельница, вдохновительница и повитуха многих его идей.

– Замолчите немедленно... Никто не смеет... обижать мою женщину, кроме меня, - отозвался злосчастный.

– Не суйся, масон, я пока не с тобой разговариваю. Добыть-то этот денежный ящик - полдела. Главное - поделить. Заработать деньги проще - но как удержать? Самая опасная часть предприятия - дележ, мне ли не знать. Дело щепетильное, щекотливое. Редко кому удается решить это уравнение без мнимых чисел. Если сами не разойдетесь - могу развести. Развожу я по-честному, все подтвердят - те, кто имеет честь меня знать, и даже те, кому чувство чести не свойственно. Вы не представляете, как ведут себя люди в экстремальной ситуации. Родину там грудью прикрыть, вынуть из огня ребенка или поделить на троих тысячу долларов. Они ж не владеют собой. Вообще не думают. Вот мои, дай им нечетную сумму на двоих поделить - без кровопролития не обойтись.
– Молодцы смущенно переступили.
– А уж подельники ваши, будьте уверены, постараются вас обнулить. Обжулят, выманят - не силой, так лаской, не лаской так хитростью, наглядно продемонстрировав победу предприимчивости над справедливостью. Он уже и со мной затевал передел города, этот майор. Может и будет вам некая доля - какая-нибудь невзрачная дробь. Но даже и в том случае, если всё вам одному достанется - рассудок радости не перенесет. Это ж многие миллионы.

– Суммы раздуты слухами, - сказал я.
– Вряд ли там золота больше, чем на полмиллиона долларов. А может, и вовсе грызем пустой орех. Может, кто-то другой давно нашел и воспользовался. Будут нас дожидаться эти сокровища без малого век.

– Позвольте вам не поверить. Но как бы то ни было, а втянет вас этот майор в форс-мажорные обстоятельства. Рискуете здорово сократить себе жизнь. А могли б сохранить и, может быть, приумножить. Не удивлюсь, если и братья его где-то рядом идут, которые вряд ли вашу сторону примут. Кстати, племянник Семихвостова - Семисветов - вашего деда пытал. Тоже казны добивался. А Семисотов - его прямой родственник. Так что ваш гран-папа и этот гран-майор некоторым образом повязаны.