Нимай Дас
Шрифт:
Занятия, посвященные молитве и внутренней жизни, были личным начинанием Гурудева, и я очень хотел добиться на них успеха, чтобы Гурудев не сомневался, нужно ли включать этот предмет в программу обучения. Он с самого начала объяснил, что не собирается обучать преданных каким-то особым способам или приемам молитвы, - его главная цель - пробудить в них желание неустанно взывать к Кришне. Он привел много цитат из книг Прабхупады, в которых тот призывает преданных постоянно молиться Кришне. Например, в одной книге он пишет: «Служа Кришне с преданностью и любовью, необходимо рассказывать Ему обо всех своих трудностях и бедах. Нужно говорить Ему: «Кришна, у меня такие-то неприятности». Объясняя мне все это, Гурудев особо подчеркнул, что молиться Кришне это не значит просить Его исполнить какое-либо наше желание или пытаться склонить Его на свою сторону. Мы должны молиться Ему с целью понять, чего Он хочет от нас, и исполнять Его волю. Смысл молитвы в
Я очень хотел научиться всему тому, о чем говорил Гурудев на этих занятиях, однако, как бы хорошо все это не выглядело в теории, следовать этому оказалось не так просто. Когда мы начинаем непрестанно молиться Кришне, это означает, что мы хотим установить с Ним более близкие отношения, а для этого необходимо полностью предаться Его воле. Когда мы начинаем молиться, Кришна сразу же дает нам понять, чего Он хочет от нас. Вот в этом я и увидел самую большую трудность. Ведь если я искренне попрошу Кришну: «О Господь, пожалуйста, скажи, чего Ты хочешь от меня», - и Он скажет мне, чего Он хочет, а я не смогу этого сделать, то какой же смысл в моей молитве? Моя нерешительность свидетельствовала о том, что я, на самом деле, боюсь Кришну. Думаю, именно поэтому я посчитал непрестанную молитву таким трудным делом. Конечно, я придумал этому другие объяснения: я оправдывал это, например, тем, что стесняюсь становиться на колени и не хочу, чтобы другие видели меня молящимся. Но все это лишь глупые отговорки. Все-таки я попробовал молиться так, как советовал Гурудев, и до сих пор не бросаю это занятие.
Особую трудность у меня вызвало изучение санскрита и запоминание шлок. Возможно, это тоже прозвучит, как отговорка, если я скажу, что у меня плохая память, но все же, думаю, это так и есть. Мне было необыкновенно трудно заставить себя смиренно изучать каждое слово писания и, дорожа всеми изученными словами, как некой драгоценностью, хранить их в сердце и памяти. Вначале Гурудев сказал, что я должен выучивать каждый день по шлаке. Увидев, что я на это не способен, он велел мне выучивать три шлоки в неделю. В конце концов он попросил меня учить в неделю хотя бы одну шлоку, и это уж оказалось мне по силам. Мой ум отчаянно сопротивлялся. Он говорил мне: «Что ты будешь делать с этим стихом, выучив его? Какое отношение к твоей жизни имеет то, что в нем говорится?». Мое нежелание учить стихи из священного писания означало, что я не предался еще звуковой форме Кришны. Я даже с осуждением думал о тех преданных, которые заучивали наизусть сотни шлок, а потом вдруг сходили с духовного пути или нарушали обеты. Вспоминая подобные случаи, я думал: «Какая польза от этого заучивания шлок?» И все же я ни капли не жалею о том, что запомнил тогда, в лесу, несколько шлок, выучивая по одной в неделю. Число их понемногу увеличивалось, и сейчас я считаю их своим богатством.
Моим любимым предметом было изучение «Шримад-Бхагаватам». Гурудев объяснял «Бхагаватам» последовательно, начав с Первой песни. Мне очень нравилось слушать о том, как был составлен «Бхагаватам», как он был сведен воедино Вьясадевой, рассказавшим его вначале Шукадеве, который поведал его затем Суте, и как разные рассказчики один за другим начинали свой рассказ. Весь «Бхагаватам» - это рассказ в рассказе. Гурудев помог мне также увидеть, что комментарии Прабхупады это не нагромождение повторов, как может показаться поверхностному читателю. Прабхупада последовательно развивает в них одну мысль за другой, и когда мы начинаем их тщательно изучать, эта последовательность изложения постепенно нам открывается.
Что касается писательского мастерства, то обучение ему требовало необыкновенного терпения, гораздо большего, чем то, которым обладаю я. Особенно оно мне понадобилось, когда Гурзодев начал учить меня помногу раз переписывать и исправлять написанное. Все же я написал несколько коротеньких рассказов, приложив к этому немало стараний. И если получится, я включу кое-что из того, что я написал в лесу, в эту книгу.
Я рассказал вкратце о своем обучении в экспериментальной школе, созданной Гурудевом в горах, и теперь хотел бы оставить эту тему и рассказать нечто более интересное. Идея Гурудева создать вайшнавскую школу великолепна, и очень жаль, что она возникла у него тогда, когда кроме меня рядом с ним не было никого, кого он мог бы обучать. Хоть мне и сложно было выполнять все то, что от меня требовалось, все же я считаю обучение в лесной школе самым замечательным моментом в своей жизни, поскольку у меня была прекрасная возможность помогать своему духовному учителю в деле, которое было очень важно для него. И мне очень жаль, что его цели тогда не были и моими, и я не столько помогал ему, сколько добавлял хлопот.
Занятия в школе продолжались без перерыва все то время, пока мы находились в лесу, и мы не прекращали их д а ж е
даря им мы все время были чем-то заняты, а меня они еще отвлекали от мыслей о том, что с нами будет, если нас так и не найдут.
Глава 17
Дневник Гурудева. Там за горой.
16 июня
Дорогие Господь Кришна и Прабхупада, я хочу быть вашим преданным слугой. Я хочу просыпаться утром и делать то, что необходимо. Я хочу делать то, чего хотите вы. Но я уже занят делом, которое выбрал для себя сам, и я стараюсь превратить его в любовное служение, угодное вам. Пожалуйста, помогите мне доставить вам удовольствие своей деятельностью. Но если вы не хотите, чтобы я занимался той деятельностью, к которой я привязан, то, прошу вас, дайте мне об этом знать. В противном случае я буду и впредь стараться доставить вам удовольствие тем, что я делаю. Я знаю, что служу вам не самым совершенным образом, поэтому, прошу вас, помогите мне служить вам лучше, и позвольте мне со всем моим смирением сделать что-то такое, что принесет пользу Д в и ж е н и ю.
Да, у меня есть свои собственные планы (как, например, идея создать лесную школу), я стремлюсь больше внимания уделять молитве и внутренней жизни, и, будучи духовным учителем, я обязан давать наставления своим ученикам и вести их по духовному пути, но если вместо того, чтобы стараться как можно лучше делать все это, я должен от всего этого отказаться, то дайте мне об этом знать. Только сделайте это таким образом, чтобы я смог понять ваш знак. Я слишком привязан к тому, чем занимаюсь, и не вижу в своих занятиях ничего такого, что делало бы их совершенно неприемлемыми. Только вы можете дать мне такое видение.
О Господь, моей молитве не хватает искренности. Записывая ее, я думал только о том, как бы поискуснее ее составить. Но надеюсь, в своем стремлении обратиться к Тебе и гуру я не вышел за границы дозволенного настолько, что Ты даже не обратишь внимание на мою молитву.
Твой слуга,
Г.Ч.С.
19 июня Кривое, израненное дерево, растущее около хижины
Я заметил его в первый же день. Кто-то несколько раз ударил его топором, от чего на нем остались отметины. По толщине оно такое же, как телеграфный столб, только гораздо выше, а в десяти футах от земли его ствол искривлен в сторону. Оно не все покрыто иголками, и в некоторых местах его ветви оголены. Здесь тысячи деревьев, но я не могу видеть их все, а это дерево совсем рядом. Я чувствую к нему сострадание, и мне кажется невероятным чудом то, что душа может находиться в теле дерева. Шрила Прабхупада говорил, что живое существо получает тело дерева из-за того, что в нем слишком сильно вожделение. Наказание для него заключается в том, что оно стоит обнаженным и не может сдвинуться с места. Если кто-то подойдет к нему, желая причинить ему вред, оно не сможет ни убежать, ни оказать сопротивление.
Причинять вред деревьям и срубать их для того, чтобы иметь возможность издавать газеты и журналы, служащие для развлечения, - большой грех. Много лет назад я видел, как лесорубы вырубали тысячи акров леса, как они за несколько минут спиливали дерево, которому понадобилось несколько десятков или сотен лет, чтобы достичь определенной вышины и положения в природе. Что касается рядом растущей кривой и израненной сосны, то она дает приют множеству соек. И если бы здесь не было ее и ее сестер и братьев, я чувствовал бы себя намного более одиноким. Что бы я почувствовал, если бы, выглянув в окно, увидел только голую землю, камни и песок? Такой вид навеял бы лишь тоску и уныние. Я не хочу чувствовать себя более праведным, чем ты, израненное дерево, или смотреть на тебя с презрением, зная о твоей греховности. Я такая же душа, как и ты, и потому ничем не лучше тебя. И хоть ты не можешь говорить, ты одним своим существованием напоминаешь мне о том, что я должен правильно использовать ту возможность, которую дает мне рождение в теле человека, и приложить все усилия, чтобы не рождаться больше ни деревом, ни таким же заблудшим человеком, каким я был прежде. Пусть же звуки Святых Имен Кришны, которые мы повторяем каждый день, проникнут сквозь твою кору и древесину, скрывающие заключенную внутри чистую Душу.
Я знаю, ты очень терпелива, моя сестра-сосна. Я не чудотворец и не великий святой и не могу общаться с тобой, то есть с душой, находящейся в теле дерева. Но я могу по крайней мере искренне помолиться о том, чтобы ты узнала о Господе и поняла, что я уважаю твое право жить и быть частью природы, созданной Богом. Он, Господь всего сущего, велик и хочет избавить нас от всех последствий совершенных нами грехов. Он хочет, чтобы мы нашли в Нем прибежище и вспомнили о том, что мы заблудшие, но любящие Его слуги. Он хочет, чтобы мы познали Его и, что бы мы ни делали, делали бы это ради Него. Служить же Ему можно даже в лесу и даже, как утверждают ведические писания, находясь в теле дерева.