Ночная вахта
Шрифт:
…Он рванулся, едва почувствовав как на запястье затягивается веревка. Лейтенант выбросил свободную руку к оружию, ногти скребанули по кобуре, видимо, Келлог почти открыл ее, но силок заготовленной мною парной петли уже захлестнул и эту руку, обуздал рывок. Хе-хе, я всегда сомневался в целесообразности кобур с тугим глухим клапаном…
…Дальше все продвигалось не очень прилично. Я ерзал на пытающемся вскочить теле, удерживая его на койке и вжимая ком тяжелой от влаги и грязи рубахи в физиономию жертвы. Шума мы производили не так чтобы много,
Предаваясь этим скорбным и слегка философским мыслям, я душил героя, не забывая вдавливать рубаху ко рту и носу жертвы непременно самой мягкой частью. Воротник моего рубища сохранил определенную жесткость и мог позволить жертве глотнуть воздуха, что было неуместно. Из тяжелого комка сырости и грязи, все еще считавшегося моей одеждой, выжималась жижа — полагаю, это могло послужить лейтенанту небольшим утешением. Со смазкой и задыхаться полегче…
…Он дергался все слабее. Глухие звуки из-под тряпки, столь старательно зажимаемые мной, стихли…
— Да, сэр, вот и за вами пришли Болота, — прошептал я выжатой тряпке и тишине.
Выждав еще, я встал с тела и подтянул штаны. Руки мои дрожали — оказывается, я был вовсе не так хладнокровен как мне казалось. Все же убийство — тяжкий грех. Даже если удавить такого мерзкого типа, как лейтенант Келлог. Что ж, мне придется записать на свой счет еще один грех. Самоубийство это еще одно убийство, густо приправленное неверием и малодушием. Ну что ж… Револьвер шестизарядный, уж один-то приличный патрон мне определенно должен достаться…
Револьвера в кобуре не было. Думая, что он выпал во время наших коечных упражнений, я обшарил постель и тело покойника. Руки опять затряслись сильнее. Револьвера не было. Хотя «веблей» достаточно весомое оружие, если бы он упал на койку или где-то рядом, я бы почувствовал. Нужно подумать и понять, куда делось оружие…
…Я сидел на полу и не мог думать. Я был выжат как собственная рубашка. Где-то рядом был кортик лейтенанта, его штуцер и офицерский пневм. Но я не мог себя заставить отыскивать оружие. У меня не было сил. Черт, я слишком устал, чтобы умирать сегодня.
Машинально я снял веревки с рук лейтенанта и уложил бечеву обратно в ячейку с флагами. Натянув на себя тряпку рубашки, двинулся к люку. У меня еще хватило разума поставить на место втулку и оставить люк закрытым…
Катер спал, доносилось басовитое похрапывание шкипера Магнуса, частенько превосходящее все остальные сонные звуки. В вытащенном на берег ялике под парусиновой броней дружно сопело уцелевшее волонтерство.
Чувствуя, что сейчас просто рухну, я спустился с борта катера на землю. Вновь путь на четвереньках, снова влажный воздух играл запахами табака и сейчас дым казался даже вкуснее. Лужа, корни… На этот раз я пытался не оставлять следов, но не уверен, что преуспел в этом…
…Помнится, я прополз мимо одеял,
[1] Кросс-дабл — термин снукера: пересечение траекторий шара-битка и прицельного шара.
[2] Плант — попадание в необходимый шар через иной шар, или через последовательных несколько шаров.
[3] Брейк — непрерывная серия ударов одного игрока.
[4] Отыгрыш — уводящий удар по шару с целью поставить шар-биток в сложное для соперника положение.
Глава 4
Весла и револьверы
Меня разбудил дождь и вопли.
— И этот сдох! Точно вам говорю — вон, скорчился весь в грязи.
Орал-надрывался Сэлби. Видимо, в лагере что-то случилось.
— Спокойнее, мой друг, — призвал солдата сдержанный доктор. — Если взглянуть на всех нас, то сдается, мы тоже не по Гайд-парку гуляли. Не к чему раньше времени нервничать. Энди болен и обессилен, возможно, он просто в забытье…
— Да плевать мне на Энди, дохлый он или еще не совсем, я не собираюсь приближаться к его грибной заразе! Ему и оставалось-то от силы пару дней дышать и охать. Я вам про другое толкую: Болота нас подлавливают. Подкрадываются и душат по одному. Клянусь, я на посту и глаза не сомкнул, а лейтенанта-то… Сами видели!
— Чего ж не видеть, — сумрачно согласился шкипер. — Я же люк каюты и вскрывал. И видел, и записал в вахтенный журнал: скоропостижно испустил дух наш лейтенант Келлог. Отдал богу душу как истинный джентльмен — чинно, в своей собственной постели.
— Где чинно?! Где?! Да он грязью и тиной захлебнулся! — взвизгнул Сэлби. — Причем помер в совершенно сухенькой, запертой каюте. Дьявольщина, я как увидел его, так мороз по коже. И эти его гляделки вылупленные… Ты записал в свой журнал, старый пердун, что лейтенант наглотался ила по самое горло?
— Я все записал! — взревел мистер Магнус. — И как он выглядел, и что малость обделался перед смертью. Не тебе меня учить заполнять вахтенный журнал, жирный недоносок! Поживи с мое…
— Спокойнее, джентльмены! — встрял Док. — Утро выдалось не из лучших, но проявим британское мужество и здравомыслие. Раз мы еще живы…
— Я тоже еще жив, — счел уместным вставить я. — А что случилось?
— Значит, этот еще разговаривает, — пробормотал Сэлби. — Ладно, черт с ним. Вернемся к катеру. Как бы там волонтеры глупостей не натворили.
— Но что случилось? — спросил я, силясь приподняться на локте.
— Позже, Энди, — пообещал Док. — Я принесу чай и все растолкую. Пока нам нужно уладить кое-какие дела и принять план действий.
Чавкающие шаги удалились, от катера донесся невнятные, но громкие голоса. Что-то мои спутники не на шутку разнервничались.