Ноша избранности
Шрифт:
Алевтина тоже сидит рядом с Гастасом, но с другого бока и безуспешно пытается обратить на себя его внимание, а когда она начала теребить рукав его рубахи, парень вообще демонстративно повернулся к ней спиной. Воин, сидящий у Алевтины с другого бока, намертво погряз в разговоре с соседом типа: "А он?", "А ты?", "А он?". Раздосадованная девушка ткнула парня локтем в спину. Бесполезно. Вопреки словам о ненужности лат на пирушке, под рубахой у парня скрывался панцирь из толстой, жёсткой кожи. Локотка Тины он просто не почувствовал.
Роговая музыка звучала очень непривычно. Каждый музыкант тянет одну ноту, меняя лишь громкость звучания, но эти ноты то стихая, то усиливаясь, кружат вокруг друг, сплетаясь, как в танце в приятную, протяжную мелодию.
Раздосадованная на соседей Алевтина, встала из-за стола, вышла в центр зала. Не зря же она дома, занималась восточными танцами. Платье её, конечно мало подходит для такого занятия, но откуда местным знать, как всё должно выглядеть?
Алевтина начинает танцевать и происходит желанное чудо: все смотрят на неё и только на неё. Шажки, раскачиванья, извивы. В таком танце много фигур: сложных и простых. Нежная ткань буквально живёт жизнью тела. И уже не танцовщица подлаживается под музыку, а музыка следует за ней. Даже двое мужчин в углу, глядя на танец, подались к свету и откинули капюшоны. Лица их кажутся знакомыми. Где-то она их видела. Ну, что за мерзкие рожи.
Лапающие мужские взгляды. Аня съежилась, будто выпивохи из кабака разглядывали её. И ещё душу грызло осознание собственной ошибки: она забыла про подругу, потому что увлеклась беседой: она редко бывала в центре столь доброжелательного внимания сразу двух мужчин. Алевтина, конечно, скучала, но зачем она так поступила? Неужели не понимает в каком мире они находятся? В каком времени? А зрители уже отбивают такт ладонями по столу. Только бы Тина не вздумала показывать стриптиз. Она рассказывала, что ходила на такие курсы. Как здорово что музыка оборвалась. Музыканты устали. Аня отёрла пот со лба. Всё закончилось. Алевтина возвращается за стол. Воины за руки тащат её к столу, усаживают на скамью, наливают пива, хлопают по плечам, галдят одобрительно. Конечно, такого они ещё не видели. Взгляд Ани встречается со взглядом Тадарика. Холодным, цепким, тяжёлым. Под тяжестью этого взгляда, Аня смущённо опускает голову, виновато отводит глаза. Ей стыдно за подругу, потому, что здесь так себя не ведут. Но как объяснить это Алевтине? Ведь уставится непонимающими глазами: мол, а чего я такого сделала? Всем же понравилось? Или обвинит в невнимании к себе. Будто сама она так уж внимательна к окружающим.
Мысли обрывает громкий хлопок ладони по столу. Тадарик, встаёт, швыряет музыкантам очередную монету: "Играйте, - хватает за плечо ближайшего воина, - Пойдёмте, разомнёмся. Совсем осоловели. Скоро на лавках уснёте" - перед его напором невозможно устоять. Мужчины поднимаются из-за стола
Мужской танец. Грохочет пол под ногами, отдаваясь эхом от стен. Пировавшие за соседним столом стражники присоединяются к танцующим. Алевтина придвигается к подруге:
– Классно получилось? Правда?
– Тина, зачем ты сделала это?
– А что? Всем понравилось!
– Мы не в России.
– Да? Значит тебе можно, а мне нет? Почему с тобой разговаривают, а меня не замечают? Думаешь, мне не обидно? Твой парень демонстративно повернулся ко мне спиной! У тебя целых два кавалера и оба такие галантные, аж смотреть тошно. Не поделишься?
– Тина, не преувеличивай. Тадарик не мой кавалер. Он - хозяин дома в котором мы сейчас живём и ко мне он относится, как к гостье. Здесь это много значит. Всё то, что у нас давно стало пустяком, здесь значит очень много.
– Понятно, - цедит подруга не без ехидства.
– Значит к тебе, он относится как к гостье? А ко мне? Он же меня в упор не замечает. Не подскажешь, почему? Или я не живу в его доме?
– Я думаю...
– Говори, говори. Если есть, что сказать. Я внимательно слушаю.
– Всё дело в том, что я бежала из плена, а тебя - выкупили.
– Чего?!
– Я же говорю, что здесь воспринимают очень серьёзно то, что у нас давно стало пустяками.
– Это я понимаю! Но разве я виновата в том, что ты бросила меня у этих людоедов?!
Виновата... Бросила... Аня опустила глаза, но не от осознания вины, а чтобы сдержать злость. Если бы тогда воду принесла Алевтина, - они бы бежали вместе. Но воду принесла Заморыш - Ириша. А она на побег просто не осмелилась бы. Но почему у Алевтины всегда виноват кто угодно, кроме неё? А уж она, Аня, так в чём-то обязательно и всегда виновата?
– Да. Всегда и во всём виновата только я. Я дала тебе нарядное платье, обидев хозяйку. Она ведь готовила его для меня. Хорошо, Гастас не заметил...
– Да не волнуйся так. Ничего твой синеглазый брюнет не заметит.
– Почему не заметит?
– Потому что все красивые парни - редкие эгоисты. Может ему вообще до тебя дела нет...
– Почему?
– А почему должно быть иначе?
– сладко улыбнулась Авлевтина.
– Потому, что ты его вылечила? Не сомневаюсь, за это он тебе благодарен от всей души. А ты что? Рассчитывала на большее?
– Ни на что я не рассчитывала, - с неожиданным раздражением отозвалась Аня.
– Нам на первой, вводной лекции так и говорят: "Если вы ждёте, что излеченные больные будут благодарить вас, то знайте: вы ошиблись учебным учреждением. Всё ваше старание, вся самоотверженно будут, в лучшем случае приниматься как должное. Большинство же будет всё это считать недостаточным. Любая ваша неудача, неважно, виноваты вы в ней или нет: станет поводом для упрёков и проклятий. Запомните эти слова и примите как должное. Не ждите благодарности. Просто работайте. Только тогда вы сможете стать настоящими фельдшерами на Скорой"
– И правильно сказали. Тебе ещё повезло, что этот дикарь благодарен тебе: гуляет с тобой по городу, подарки дарит, беседует. А то бы он на тебя и смотреть не захотел: отвернулся бы спиной, как ко мне и привет. А он любую прихоть твою исполняет. Инструменты вон купил.
– Инструменты - не прихоть, - хмуро отозвалась Аня, размышляя, что если посмотреть на всё с точки зрения Алевтины, то отстранённость Гастаса становится понятной и объяснимой. Конечно он ей благодарен. Конечно уважает, но и только. И это не вина парня. Сердцу не прикажешь. А раз так, то...
– Это ты так считаешь...
– дорогой подарок здорово задел Алевтину. Впрочем, в этом своём чувстве девушка ни за что бы не призналась, потому что в таких качествах, как зависть, подлость или низость люди никогда не признаются. Особенно себе.
– Инструменты - это не прихоть!
– уже твёрдо повторила Аня.
– Нам придётся идти на запад вместе с этими парнями. Они наймутся в охрану каравана, а нас возьмут с собой. В дороге, к сожалению, инструменты очень и очень пригодятся. И Гастас это понимает лучше других.