Ноша избранности
Шрифт:
– Со мной пойдёт Ириша.
Гастаса такой ответ не устраивает:
– От неё мало толку, - он подзывает двух воинов из оставленных Тадариком, приказывает им.
– Проводите госпожу Анну на рынок и обратно.
Парни переглядываются в недоумении, но, вспомнив приказ командира, подчиняются без слов. Свои бы, пожалуй, начали спорить. К четвёрке уходящих присоединяется хозяйка. У неё тоже нашлись дела на рынке.
– Прежде, чем тратить деньги на девку ...
Гастас вскочил, как подброшенный, а его меч сам по себе покинул ножны:
– Повтори, я плохо расслышал.
Воин пятится. Такого он не ожидал:
– Я хотел сказать ...
– Говори же!
Мужчина жмётся, выбирая слова:
– Я хотел сказать, что, по обычаю, добычу сперва делят, а потом уже тратят.
– Какую добычу?
– Хотя бы те двенадцать золотых. Нас в той переделке было пятеро ...
– Точно? Тадарика ты не считаешь?
– Ну, шестеро. По два золотых на каждого.
– Это уже лучше, но не совсем. Госпожа Анна была седьмой.
– Она не из нашего братства.
– Возразил юноше собеседник.
– Ей доля не положена.
– Даже так?
– Гастас, он прав, - поддержал воина Лагаст.
– А ты - нет.
– В чём?
– Рагаст требует честного дележа, - ответил юноше побратим.
– Тадарика он зря забыл, в этом ты прав, но женщине доля не положена.
– Хотите честного дележа?
– окрысился Гастас.
– Именно так, - попытался "дожать" его Рагаст.
– Хорошо, - Гастас вернул меч в ножны, глубоко вздохнул несколько раз, приводя мысли в порядок.
– Раз ты требуешь честного дележа - изволь. Но начать, как говориться, придётся с начала. Итак, начнём считать?
– Начинай, - криво усмехнулся его оппонент.
– Когда я и госпожа Анна сбежали от собачников, у нас не было ничего. В город мы пришли, имея двух лошадей со сбруей, два меча, два доспеха, две собачьи брони. Два на два прекрасно делятся. Вы ведь за честный делёж?
– Твоя добыча - твоё решение. Мы-то тут причём?
– Добыча была не моя, а наша с госпожой Анной. А вас, если ты не забыл, мы с ней выкупили за две, те самые собачьи брони.
– Мы - товарищи, - Рагаст почувствовал, что почва начинает уплывать из-под его ног.
– Мы с тобой? Да. Однако о госпоже Анне ты сам сказал, что она - чужая. Но считаем дальше. Две брони - шесть человек. Госпожа Анна взяла на свою долю, свою землячку, ту девчонку-рабыню Иришу и... Кто третий? Заметьте, имея все права, госпожа Анна не требует свою законную долю. Она согласна ждать, получая её частями.
– Погоди, Гастас, - вмешался другой воин, - Получается, что кто-то из нас её раб? Кто?
Гастас оглядел растерянные лица товарищей, хотел ткнуть пальцем в Рагаста, но передумал:
– Не знаю. Хотите узнать - бросьте жребий. Госпоже Анне всё равно будет ли это кто-то или не будет никто.
Мужчины переглянулись. Теперь ошарашенно. Одно лишь прозвище "раб" лишает воина чести. Стать рабом даже на время, даже по жребию...
Гастас выдержал паузу:
– Надеюсь, никто не считает, что я, выручив вас, обязан также нести сам все издержки? А раз так, то запомните: деньги, которые я даю госпоже Анне - это её деньги. И на долю от вчерашней добычи госпожа Анна имеет право большее, нежели любой из вас, потому что с собакой справились не вы, не я, а именно она. Но именно она ничего не требует, хотя, ... не окажись её с нами, там, - сложили бы мы животы свои у кабака.
– Что делать с собаками мы знаем ...
– протянул кто-то.
– Сейчас и благодаря госпоже Анне. Только благодаря ей мы сейчас живём, благодаря ей у нас есть оружие, есть доспехи. Но и госпоже Анне нужно оружие, непохожее на наше, но не менее дорогое. И она его получит. И ещё! Когда мы наймёмся в охрану подходящего каравана, госпожа Анна пойдёт с нами. В счёт её доли. Понятно?
Кажется, спорить больше желающих нет. Четвёрка бунтарей пришибленно смотрит на него. Только Рагаст тянет умоляюще:
– Ну, хоть по серебряному! Ну, хоть на пиво!
Гастас неумолим:
– Пиво вечером даст Тадарик.
– Ну, хоть по кружке ...
– Мало выпил вчера?
– добивает его Гастас.
– Штаны до сих пор воняют.
Он победил. Ворча, воины возвращаются на лавки, досыпать.
– Никогда бы не подумал, что ты можешь так говорить с товарищами, - побратим смотрит на юношу с укором.
– Сейчас у нас есть оружие, есть доспехи, есть лошади, - возражает Гастас старшему другу.
– А раздели всё это - ничего не будет. Кто нас тогда наймёт? А деньги... неужели двенадцать золотых так уж много за мою, собачью броню?
– В этом ты прав. Но вот насчёт девушки...
– Она - лекарка. Обузой не будет. Ты уж мне поверь. И лошадь у неё есть.
– Я не об этом, брат. Я о словах собачника. Если на девушку действительно положил глаз Повелитель мёртвых, то тот, кто пойдёт с ней - разделит её судьбу.
– А если её ведёт Судьба? Что будет с тем, кто встанет на её пути?
Мужчина помолчал, обдумывая доводы друга, вздохнул:
– Ведёт Судьба, говоришь? Что ж, пусть идёт. Пока нам по дороге. "Госпожа Анна"? Да?
– Да. Женщина может быть или госпожой, или ...
– Решил сделать из заклёваной тихони госпожу?
– Да. Я так решил. И знаешь почему? Потому, что опереться можно лишь на то, что сопротивляется.
Краткое раздумье, неопределённый ответ:
– Если так решил ты ...
– Долги полагается платить.
– Я с этим не спорю. А вот другие?
– Кто другие?
– Тадарик. Как решит он?
– Тадарик уже решил, - быстро ответил юноша и пояснил не спеша.
– Анна бежала от собачников, убила двух псов во время бегства и одного - вчера у кабака. Тадарик решил позавчера, а вчера в своём решении утвердился.