Ноша избранности
Шрифт:
– Утвердился?
– Переспросил Лагаст.
– Ну, если так ...
– он в раздумьи потёр виски, поёжился.
– Я бы, пожалуй, тоже не прочь пива выпить. Знобит.
– Хозяйка ушла на рынок, но, - Гастас тряхнул кошельком. Кого пошлём?
..............................................................
Лудильщик не сразу понял, что от него требуется. Но понял. Необычная работа. Большой заказ. Аня чертила на земле, показывала на мягком металле как, скрутив медную пластинку, получить бесконечно длинную трубочку, как эту трубочку уложить в спираль и как поместить её в медное, цилиндрическое ведро. Какие детали ещё надо сделать и как они будут соединяться. Заказ получился очень солидный. Один материал потянул на семнадцать серебрушек, ещё два серебряных за работу, один - за сложность. Всего на двадцать серебряных. Да ещё и одну серебряную монету клиентка положила за срочность. Очень высокая оплата. Он за лучший месяц столько не зарабатывал. Так что все, остальные заказы пока что - побоку.
Потом хозяйка повела гостью смотреть травы. Ириша, как собачонка крутилась под ногами, жадно вслушиваясь в непонятную ей речь. Трав накупили на целый серебряный. Благо, они лёгкие. Потом пошли покупать нитки, иголки и прочую мелочь для хозяйства. Хозяйка на торге знала все входы и выходы. Ириша за "старание" получила цветную ленту и длинные бусы из мелких, белых, фарфорово-гладких ракушек. "Змеиных головок", как назвал их продавец. Потом купили по мешку ячменя и ячменного солоду на пиво, три бурдюка готовой бражки, наняли носильщиков - не самим же всё это тащить. Пока так гуляли - заказ у лудильщика готов Аня хотела ещё носильщика нанять, но воспротивилась Ириша: "Сама донесу!" Ну и неси. Аня ей оловянное колечко за три медяка у лудильщика купила. Доволен ребёнок. Смеётся.
На постоялом дворе Аня почти бегом побежала в сад. Так ей хотелось опробовать своё приобретение. Вместе с Иришей, в саду, в четыре руки, на старом кострище они запалили костёрчик, собрали аппарат, принесли воду для охлаждения. В перегонку пошла купленная, готовая бражка. Хозяйка, заботясь о гостьях, принесла в сад еду. Повидло из корней лопуха в плошке засохло и жевалось, как конфета, а из веточек малины Аня заварила чай. Выпаренный спирт по капелькам стекает в стеклянный флакон. Только приглядывай за огнём и свежую воду подливай. Жаль только хорошее не длится долго. В сад пришла Алевтина. Как всегда, и всем недовольная:
– Привет, Ань, чем занимаетесь?
– Привет, - отозвалась Аня.
– Чай пьём. Садись с нами.
– Чай? Здесь? Откуда?
– Малиновые веточки заварили. Неплохо получилось. Ты попробуй.
– Аня наполнила свободную кружку, протянула подруге.
– Присаживайся.
– Так себе, - Авлевтина пригубила отвар.
– Вода-водой. Только что горячая. Будь хоть сахар ...
– Сахара здесь нет.
– Могла бы хоть мёду положить...
– Мёду сегодня тоже нет.
– сухо ответила Аня.
– Я хочу быть свободной.
– столь же сухо отозвалась Алевтина.
– А то все здесь обращаются со мной, как с рабыней. А я к этому не привыкла. Идиотский мир! Я - и твоя рабыня! Почему здесь женщина может быть или госпожой, или рабыней?
Аня стиснула зубы, предпочитая отмолчаться, но в саду-то она была не одна.
– Или шлюхой.
– Алевтину как подбросило, но хозяйка взгляда от расхристанной девицы не отвела: - И будь ты рабыней, с тебя бы, за вчерашние дерзость и бесстыдство шкуру бы спустили.
– Закрой рот, старуха!
– А я у себя дома. Пусть я - рабыня, пусть я старуха, но это мой дом и я здесь хозяйка! А ты ... неизвестно кто.
– Я уйду!
– Утром уже уходила. Ничего! Дальше конюшни не ушла. В сене покувыркалась и опять голос повышаешь?
– Да!
– от возмущения Алевтина подалась вперёд.
– А знаешь с кем?
– Догадаться нетрудно, кто здесь самый шустрый. Ни одной гулянки не минует, ни одной юбки не пропустит, ни одной драки не обойдёт. Хоть бы постыдилась хвастаться таким перед госпожой.
Краска стыда выплеснулась на лицо, но не Алевтины, а Ани:
– Да будет тебе вольная, только не кричи.
– Когда?
– Не знаю. С Гастасом надо поговорить, а ему сейчас не до меня.
– А чего так?
– Потому что в этом мире, кроме нас с тобой существуют и другие люди, а у этих людей есть другие дела. И не только в этом.
К счастью, этому, глупейшему выяснению отношений помешал Гастас. Он пришёл в сад с недоброй вестью:
– Лагасту плохо. Весь горит.
Тина попыталась вцепиться в него:
– Аня обещала мне вольную.
– Что?
Полное непонимание её проблемы окончательно разозлило Алевтину:
– Аня хочет дать мне вольную, - повторила она с нажимом.
– Уйди, женщина.
– Где твой друг?
– вклинилась в их перебранку Аня.
– На веранде. Он весь горит.
– Ну, так веди его сюда.
– На женскую половину?
– удивилась рабыня.
– А что делать, хозяйка?
– повинилась Аня.
– Первое, что нужно больному - покой, а на веранде покоя нет и не будет. В доме - душно. Да и мне на "мужскую половину" ходу нет.
– Тадарик не о вас говорил, - поспешно поправила её хозяйка.
– Для вас в этом доме нет запретных комнат. Вы - лекарка. Скажите, где такое видано, чтобы приличная женщина за одним столом с чужими мужчинами пировала? А вы за стол сядете - все это за честь считают...
– Это так, - вынужденно соглашается Аня. От пылких похвал женщины, ей впору сквозь землю провалиться, но поскольку земля разверзаться не спешит, она возвращается к сути.
– Всё-таки больного следует уложить. И не на землю. Нужна кровать.
– Как скажете, госпожа Анна, - с подчёркнуто-почтительным смирением отвечает рабыня и обращается к Ирише, на понятном девочке языке. Та оторвалась от наблюдения за процессом, закивала усиленно, переспросила:
– Кро-вать?
– Да, Ириша, нужна кровать, - повторяет Аня пересаживаясь на место девочки к огню.
– А что вы тут делаете?
– Алевтина только сейчас обратила внимание на примитивный, перегонный куб.
– Самогоночку гоните?
– Да. Спирт нужен.
– Огненная вода? Собираешься спаивать аборигенов?