Ностальгия по чужбине. Книга вторая
Шрифт:
— Рыцарь узнал имя вельможи?
— Узнал. В самый последний момент. Но от этого путь к нему короче не стал. Таким образом, формулируется задача. Первое: как обезвредить коварного вельможу и помочь королю избежать смерти? Второе: как выполнить условие номер один, не подвергнув при этом смертельному риску давнего друга одной женщины, жену этого человека и ту самую женщину, которой окружение вельможи никогда не простит этого друга, частично посвятившего ее в свою тайну.
— Можно вопрос по ходу сказки?
— Можно…
Откинувшись на спинку кресла
— А вам, собственно, какое дело до того, убьют короля или нет?
— Лично мне никакого дела до него нет вообще! — мрачно отрезал старик. — Этот король мне совершенно не интересен. Но у меня есть старый друг, которому я многим обязан. Так вот он как раз заинтересован в том, чтобы этот король ненароком даже насморка не подхватил…
Он сказал еще что-то, но я уже не слышала. Последние кусочки этой мозаики впритык встали на свое место. «Всем на хер с пляжа!» — заверещал вдруг в ушах предупреждающий крик моей непотопляемой подруги. «А как?» — мысленно спросила я, заранее зная, что ответа нет. Ни у нее, ни у меня…
— Что же вы мне не сказали, что сказка ваша — не математическая, а политическая?
— А что это, собственно, меняет? — буркнул старик.
— Действительно, ничего… — Я вздохнула и посмотрела на собеседника. На впалых, скверно выбритых щеках, проступили симметричные пунцовые пятна. — Там в конце несколько вопросов. Вы знаете ответы на них?
— Только приблизительно.
— А нужно точно?
— Да уж… — Старик задумчиво кивнул. — Желательно не ошибаться.
— Ну, и где же решение вашей сказки-задачки?
— Подумайте сами, Валя.
— Нужно предупредить короля?
— А зачем его предупреждать? — старик аккуратно протер платком слезящиеся глаза. — Король тут же отрубит вельможе голову. А что с этого будем иметь мы?
— Так вы еще хотите с этого что-то поиметь?
— Но если вы хотите, то почему мне нельзя?
Я промолчала, прижатая в угол его логикой.
— Есть еще варианты? — напомнил о себе старик.
— Может быть, стоит выйти на контакт с вельможей и попробовать его прижать как следует?
— Может быть, — неопределенно протянул старик. — Но, думаю, это мало что даст… Не говоря уже о том, что такой шаг очень опасен…
— Почему вы так думаете?
— Мы его захотим прижать, а он, как назло, окажется таким отчаянным парнем, что не испугается и пошлет нас всех подальше… Старик поерзал в кресле. — И что тогда делать? Короля, возможно, спасем, но с заложниками этот вельможа рассчитается. А потом пустит себе пулю в лоб. С кого будем спрашивать, Валя? И, главное, с кого что-то поимеем?
— Как-то уж очень мрачно все выглядит, — пробормотала я. — Он ведь может и согласиться, верно?
— Верно. Но не точно. Нужно играть наверняка…
— Тогда я не знаю, что предложить.
Старик покачал головой и выдавил из себя подобие улыбки. Я вдруг подумала, что моя тупость доставила ему удовольствие.
— Решение, Валя, достаточно простое: надо подключить к этому делу ВРАГОВ вельможи.
—
— Не обязательно! — Старик поджал губы. То ли из-за стариковской склочности, то ли по какой-то другой причине, но он упрямо не давал мне даже шанса выглядеть в его глазах умной. — Можно ведь не быть другом короля, но, при этом, желать смерти вельможи…
— Ну, раз вы так считаете, — вздохнула я, чувствуя, что окончательно потеряла нить беседы…
— У вас есть вопросы, Валя?
— Только один.
— Спрашивайте.
— Какую роль в этих грандиозных планах вы отводите мне?
— Вы будете приятно удивлены… — Впервые за весь разговор мне вдруг показалось, что старик в самом деле улыбнулся.
— Так какую же, Саша?
— Главную…
11
Подмосковье. Можайское шоссе.
База Первого главного управления КГБ СССР.
Февраль 1986 года
Три генерала в штатском — Воронцов, Карпеня и Горюнов — молча сидели вокруг журнального столика в кабинете шефа Первого главного управления. Выражение лиц представителей трех поколений руководителей советской политической разведки было одинаково хмурым и озабоченным. Ситуация складывалась под стать погоде за окнами хорошо протопленного кабинета — затянутой непроницаемой пеленой снега и практически непрогнозируемой. В центре журнального столика стояла запечатанная бутылка армянского коньяка «Ахтамар», ваза с персиками и три дорогих хрустальных фужера, к которым никто из присутствовавших даже не притронулся.
Карпеня, периодически сморкавшийся в синий носовой платок, неодобрительно смотрел на Горюнова, который только что завершил обстоятельный рапорт по последним событиям в Италии.
— Что пишет итальянская пресса о смерти Парини? — первым нарушив молчание, спросил Воронцов.
— Автокатастрофа.
— Называются причины?
— Везде одна и та же версия: водитель сенатора не вписался в поворот. Гнал под 130, не справился с управлением…
— Других версий вообще не было?
— Пока нет, — Горюнов постучал костяшками пальцев по журнальному столику.
— Следствие по аварии возбуждено?
— Так точно, — кивнул Горюнов. — Но это правило, Юлий Александрович. И потом погиб, как-никак, действующий сенатор…
— Действующий бандит, — пробурчал со своего места генерал Карпеня. — И на всю голову садист вдобавок…
— Эдуард Николаевич, ты уверен, что все было сделано чисто?
— Периодически проблемы с рулевой тягой возникают даже у «бентли»… — молодой генерал развел руками, словно извинялся за несовершенство престижного британского автомобиля. — И потом, машина была не новой, Юлий Александрович. Почти пятьсот тысяч километров на спидометре, через пару недель ее собирались менять. Последний техосмотр проходила восемь месяцев назад. В принципе, даже безобидный кусочек придорожного щебня может повредить систему гидравлики. Иногда эта теория получает практическое подтверждение…