Новый Мир - Золото небесных королей
Шрифт:
Все некоторое время молчали, рассматривая страшный трофей, передавая его из рук в руки.
В конце концов Оря выбросил отсечённую голову авара в траву.
– Мне вчера сон снился, - сказал Крях, - что я дерево в лесу рублю, а топор сломался. Так и стоит оно не прорубленное до конца. Я хожу вокруг в ужасе страшной и думаю, как зимой дом буду отапливать без дров. А вокруг деревьев полно, и валежника, и сучьев и молодняка. А я всё убиваюсь, чуть не плачу. Так и проснулся в страхе. Только потом подумал, почему я просто сучьев не набрал вместо дров. К чему бы это?
– А мне сон снился, что у меня на поле отцовом вместо ржи стрелы торчат из земли оперением вверх, - в тон Кряху заговорил Хилоп, - целое поле стрел, представляешь?
– Уйти-то мы уйдём, Стовов сам понимает, что войско тут оставаться нельзя, - сказал Оря, никак не отреагировав на рассказы соплеменников, и вытирая руки о штаны, - оставить можно раненых, и несколько человек для ухода за ними, и всё. Тогда ещё, может, удасться по тихому тут посидеть до прихода Хетрока с Марицы. А всё войско с лошадьми не спрячешь в чаще надолго.
– Да-а... Хетрок должен вернуться к верховьям Одера с вестями о том, есть ли золото в той пещере, - сказал Резеняк, ощупывая свои ушибы, - отчётливые рубаки, эти полтески всё-же, если бы они не обошли тогда блинолицых, как духи умерших предков, со спины не напали, те посекли бы всех варягов на тропе и бурундеев с нами, что уже победу ираздноыали и добычу делили в реке.
– Да, эти уж древние ратные приёмы полтесков, - ответил, согласившись с ним другой кривич, - когда они в начале боя куда-то делись, я думал всё - измена, сбежали полтески. А они оказывается незаметно всех обошли и ударили аваров в спины, и стрелы у них были с ядом...
– Да не было у них яда, они его не готовили заранее, и при переходе реки любой яд бы испортился, - с недоверием в голосе ответил Оря, - значит не были у них стрелы отравлены.
– Чего-же тогда лошади авар и они сами падали замертво?
– Просто у полтесков луки мощные, из нескольких слоёв берёзы, склеенной рыбьим клеем, а изнутри ещё костяные пластины, жилами примотаны, - сказал Крях, - это не наши дровяные луки, чтобы белку в ветвях бить с десяти шагов, это луки для войны специально, чтобы воина в доспехах за сто шагах насквозь пробивать, если щитом не закроется.
– Ну да, яд тогда, вроде, ни к чему, - кивая сказал Резеняк, - а потом все понеслись вслед за бегущими аварам, и секли и били их нещадно, поубивали множество, а переранили в три раза больше. Вот такая битва была.
– Полтески, наверно, дети Змея Валдуты, старшего сына Матери-Змеи, лучшего воина из всех, что когда-то были, - сказал Оря важно, - они всем народом своим жили раньше в степях у Царь-града, и были воинами у греков и хазар. Потом прошли авары и разбил их народ на части. Одни ушли за Карпаты и назвались там болгарами, а другие пошли на Волгу, служить хазарам. Потом пришли от них на Каму, ближе к северу, в страну марийцев диких. Это было когда первые кривичи пришли к Москве и Аузе. Мой дед Рора, их, правда, убил всех, тех первых кривичей. Но потом пришли воины с отцом Стовова и началась война. Вождь Преттич, знаете, за Колумном, и не собирается пока покоряться. Рагдай так поведал про полтесков, а про Преттича сами знаете.
– Этот Рагдай - колдун! Его надо сжечь на костре! Уговорил князя Стовова идти в этот поход своими чарами колдовскими, - ответил Резеняк, делая вид, что не слышал слова стреблянина о странной войне стреблян с кривичами, - сидеть бы ему в Медведь-горе и зверьё в людей обращать. А он...
– Да, скверное дело получилось с этим походом, - еле прошли через Нерль, Ильмень, Волхов, Ладогу, Нову в Северное море, - ответил Оря, - через северное море до Одера и вверх по течениё до Моравы на лодках-однодеревках, видимое ли дело?
– Ну да, будто нам на лодиях легче было против течения идти!
– воскликнул Полоз, - мы все руки себе до мозолей кровавых стёрли на вёслах идучи.
– Просто вы как парус у мурманов переняли, разучились правильно на вёслах ходить, - проговорил с ухмылкой Крях, - свои лодии теперь без всякого смысла держите на Нерли, Клазьме, Ламе и Оке. Лишнее это там. Вниз проще на плотах ходить одноразовых, а обратно берегом легче. А вверх если плыть, то на лодках-однодеревках, так быстрее и сил меньше уходит. А вы на своих плавающих избах пытаетесь через пороги ходить и вверх по течению. Помните, на Ильмене, чуть не перебил людей на волоке со злости, что еле идут по помостам? Но зато в Новом городе отыгрались, разграбили.
– Старые мы стали с тобой, друг мой, вот чего, - вдруг грустно промолвил Резеняк, опуская на плечо Полозу, широкую ладонь, - сам ты помню, как на плоту по Оке и Волге ходил до волго-донской переволоки, и в Солёное море с молодым князем заплывал. Чуть не полегли мы там все от сабель хазарских. Было время, но всё-то весело было...
– Теперь уж своих сынов за чубы держишь, как отец тебя раньше.
– Одного-то не удержал, - со вздохом ответил Резеняк, голос его задрожал, - лежал он перва посечённый в реке Одере, бледный как полотно, а потом отравился в погребальном костре к Яриле в жаркие страны, на небо.
– Да, наверное пролетеит через Стовград простится с матушкой, женой-то твоей старшей и с сёстрами.
– Да перелетит мой мальчик, старший сын птицей на ту сторону гор, с матушкой проститься, - проговорил Резеняк прикрывая глаза ладонью, - пусть она согреет его на прощание своим синим взглядом и поплачет о нём...
Наступило молчание. Всем было почему-то неловко тревожить этого огромного воина из старшей дружины Стовова, владельца подаренного князем земельного удела вдоль Неглимны и Аузы, имеющего несколько жён и множество наложниц, имеющего множество детей законных и ещё большее количество незаконных. Этот жестокий воин только что, почти не умея сражаться конно, отрубил мечём голову авару с одного удара, и потом собирался сделать чашу для питья из его черепа. Теперь он же плакал из-за гибели своего сына, княжеского гридня, закрывшего в бою на Одере Стовова от аварской стрелы, пущенной в упор, и получивший потом множество смертельных сабельных ударов. Он сам, дружинник, выбрал такую судьбу для любимого сына. Божество Ярило уже несколько раз спасал мальчика от смерти в боях, но теперь взяло к себе.
– Согреет, конечно согреет, - сказал Оря, на мгновение забывая, что пред ним человек, чуть не убивший его несколько лет назад во время кровавой битвы в канун праздника Журавниц за местечко Кидекша, - всех ждёт судьба потерь и смерти.
– Да, - сдавленно ответил Резеняк, поднимаясь с места и отходя от идола.
– Однако сюда движется множество всадников!
– воскликнул испуганно Хилоп, поднимаясь на ноги и выбрасывая в сторону скорлупу от орехов, - это со стороны нашей стоянки вроде отряд движется.