Новый Мир - Золото небесных королей

Демидов Андрей Геннадиевич

– Этот лентяй отстал, вон, кажется, его лошадь в кустах еле идёт... А вот ты мне лучше скажи, вождь, сто мы тут делаем, на этом Одере, за тридевять земель от нашей родной Протвы, Нары, Пахры и Москвы?
– сказал Крях, тоже слезая с лошади, - у нас там эти бессовестные кривичи землю отбирают, а мы тут их князю служим как собаки.

– Кто у тебя твоё заболотье отберёт?
– ответил Оря, садясь на замшелый камень и рассматривая орнамент на старом идоле, - на наш простор от реки Нерли до Оки у Стовова Богрянородца сто дружинников и триста ополченцев из челяди и рабов, способных носить оружие. Всяких кузнецов, ткачей, бочкарей и скорняков можно не считать. Волхвов и жрецов

тоже. А у меня одних воинов может собраться молодых тысяч пять, и у Претиштя ещё пять тысяч. Куда ему до нас? Твои гречишные поля за Воробьёвыми горами я сам-то не найду иногда, так скрыты в лесах и ручьях, а в Звенящих холмах за Пахрой вообще есть старая голядь, что помнит времена, когда там только острова были и ледяные горы до небес стояли, и таяли непрерывно, а с них водопады устремились к земле со страшным грохотом, более сильным, чем гром гремит. Они ещё Мать-Змею живой видели!

– Да ну?
– недоверчиво воскликнул Хилон, - Мать змею?
– он подобрал свою дубину, уселся на траву рядом с вождём и принял позу человека, готового слушать длинный рассказ.

– Так зачем нам этот князь?
– проговорил с заговорщицким видом Крях, - давай его и убьём тут вместе с его боевыми людьми Семиком и Торопом! Особенно Мышеца ненавижу я, так бы с него кожу с живого и содрал всю по кусочкам!

– И что толку будет? Ну не будет кривичей, так придут с запада вятичи, или с юга эрзи и мокшадь, а то ещё хуже, бурундеи, - ответил Оря, - бурундеи будут нас хазарам в рабство продавать, вятичи заставят с утра до вечера железо болотное для них собирать и мех на продажу, а эрзи просто грабить каждый раз всё до нитки будут. Это же проверенное дело! Кривичи Стовова хоть всего по немногу требуют, зато не дают другим нас трогать.

– Ну да, не дают купцам детей воровать и девок, - согласился Хилон, - плуг с железным наральником научили делать, берёзовый дёготь гнать для лодок, доски колоть из брёвен...

– Скажи ещё бани топить камнями научили!
– с усмешкой сказал Крях, - может быть русь выпаривать в варангах из солончаков они научили?

– Откуда у нас солончаки взялись?
– удивился Хилоп, - это в смысле живые ключи из Воробьёвых гор?

– Там да, есть русь в воде, не то, чтобы много, но на широкой ледяной поверхности можно выморозить горсть руси за месяц, - ответил Оря, - это, конечно, не летние каменные варанги у биармов на соловецких островах, где русь через день можно горстями собирать, или зимой после вымораживания со льда рукой сгребать, но всё же.

– У Москвы вода совсем бедная, не то, что морская, пока тут русь выпаришь, столько дров нужно сжечь, проще куниц и белок настрелять или наловить силком, да у тех-же биармов и выменять, - закрыв глаза сказал Крях, - если, конечно, словены и карелы разрешат туда пройти, или оттуда.

– Лучше русь на железо менять, - задумчиво сказал Оря, - этой рыжей жижи по нашим болотам полно лежит, дров тоже вокруг немеряно, знай себе суши да обогащай раз за разом, а цена-то у него, по весу как у руси рассыпчатой. Тем более, что при Стовове, товар начал с купцами часто на север и юг ходить, чего теперь убиваться с этой водой из ключей?

– Всё равно, князь Стовов лишний на нашей земле!
– сказал Крях, и скривившись лицом от боли в спине, несколько раз согнулся и разогнулся как старик, - мы сейчас тут в этой Моравии, а там нужно земле к севу готовиться!

– Да без тебя там есть кому пахать и сеять, - пожал плечами Оря, - главное, чтобы при севе земля не пересушена была, а под осень чтоб поля водой не залило, а это уже моё волховское дело, ворожбой и жертвами Матерям нашим, Змее и Рыси, просить об урожае.

–

Это князю дань кровью с нас!
– сказал недовольно Крях, повышая голос, - а ты ему служишь, как пёс, а он столько наших деревень повоевал и пожёг, этот кривич со своим Ярилой-Солнцкм.

– Тише, не ори!
– махнул на него рукой и сдавленно воскликнул Оря, - враги кругом, забыл, где находишься, тебе тут не Бор-на-Москве!

Крях присел сначала на корточки, а потом и лёг на спину, щупая ноющий от верховой езды пах. Медленно переставляя копыта, к старому капицу вышла ещё одна лошадь. Совсем юный стреблянский всадник на ней спал, обняв лошадиную шею, свесив голову с длинным русыми волосами. Он лежал на лошадиной спине, словно спящая рысь на ветке, свесив руки и ноги.

– Вот где его носит, племянника, - сказал Оря, набычившись, - вот он ждёт, когда его враги спящего схватят!

Брякнув серебряным ожерельем с янтарными вставками, вождь поднялся на ноги, подошёл к молодому воину и с силой сдёрнул с лошади на землю. Тот рухнул как куль мокрых шкур. Сверху на него ссыпался ворох стрел из чехла, лук, горсть орехов и жёлудей. Пордя в ужасе разомкнул веки и воскликнул:

– Волхвы требую жертв?

– Какие волхвы? Очнись!
– ответил Оря, затем хотел было по-отечески ударить кулаком в зубы, но потом только махнул рукой.

– Упустили мы оставшихся авар, и теперь они могут вынырнуть к стоянке кораблей Ствова откуда угодно, - сказал Крях, поднимаясь и подходя к Порде, - ну, воин, проспал всё? Вот нужно тебя плетью выдрать!

Он обхватил юношу поперёк живота так, что затрещала рубаха и свита, и потащил его к источнику. Жестокое наказание ледяной водой соответствовало тяжести проступка лучше, чем избиение палкой. Через некоторое время Пордя, мокрый, злой, но бодрый, сидели на камне рядом с Орей и с хрустом жевал сушёную рыбу. Солнце ослепительным шаром висело в голубом небе над долиной Моравы, и ветер был тёплям, словно настало настоящее лето. Пахло дымом и цветами. Птицы неистово пели вокруг, перекрикивая друг друга. Казалось, что они сошли с ума, и, если они будут так голосить хотя бы ещё один день, то умрут от истощения сил. Только в тени деревьев чувствовалось, что земля ещё по-весеннему холодная и сырая. Крях принялся бродить между тропой и идолом, поглядывая то на кружащихся над лесом птиц, то на Орю, то на тропу.

– Да, упустили блинолицых, - сказал он, - однако давно не видать никого и из местных сербов и моравов, ни охотников и пастухов, ни лесорубов или путников.

– Думаю, что авары своих уже нашли, рассказали о сражении, и теперь вот-вот на нас навалятся, заслони нас Стожарь-звезда! Стало нас после сечи на четверть меньше, могло не стать и вовсе, но скоро это и произойдёт...

– Разве на четверть?

– И ещё столько же раненых.

– Да нет же...
– многозначительно произнёс Хилоп, глядя как товарищ ходит у тропы, приседает, трогает ладонью траву, прикладывает к земле ухо, втягивает ноздрями воздух.

– Зато лошадей много взяли, - сказал Пордя, стуча от холода зубами, - оружия всякого много.

– Чего ж себе шапку железную не взял или рубаху с бляхами?
– оживился Хилоп, - проморгал?

– Не могу я в этом железе ходить - ночью от него холод, а на солнце жжёт, и тяжёлый! Тесак кривой взял, да обронил тогда же в реку. А потом уж не успел ничего больше, кск вернулся после боя к реке, люди Стовова уже всё в кули себе повязал. Корыстны кривичи.

– Так это только на бой надевают! В другой раз расторопней будешь и умнее. Вот сам в поход увязался, за лодками от Стовграда берегом крался, зачем? Плёл бы корзины дома, да девок красных тискал по праздникам!