Новый скандал в Богемии
Шрифт:
Я не ожидала, что зависть, которую я ощутила при этих словах, окажется такой сильной. То, что Аллегра знала об Ирен уже сейчас, я еще лет десять не решилась бы с ней обсуждать.
– А о каких мужчинах… в частности… вы беседовали?
– Ну, сначала о короле, разумеется. Он – наша главная тема в этой поездке. Потом немножко о Годфри. Ирен с пониманием относится к моему восхищению им, но она говорит, что это со временем пройдет. И о Квентине, – добавила она, прикусив губу.
У меня замерло сердце, а в ясных глазах девочки неожиданно заблестели слезы.
– Он был рядом в лучшие моменты моего детства, дорогая мисс Хаксли, – и вы тоже. Он оказался первым из тех, к кому я была привязана и кто теперь считается умершим. Признаюсь, я питала к нему… нежные чувства, хотя мы и состоим в родстве, но Ирен сказала, что это естественно. И еще она сказала, что мне повезло с девичьими привязанностями.
Я тоже была молода в те дни, о которых говорила Аллегра. Поэтому я молча сжала кулаки, потом надела пенсне и взяла свежий блокнот:
– Аллегра, меня более всего интересует ваш с Ирен визит к предсказательнице. Королева тоже ходила с вами?
– О, да. Она ходила с нами везде. Она оделась в платье одной из своих служанок, и ей очень нравилось быть никем. По-настоящему! На улице с ней настолько приятнее и легче общаться, чем в замке. Почти как с обычной дамой. Вы не представляете, как нужна была ей эта прогулка! Она чуть не расплакалась, когда было пора возвращаться.
– Что именно обещала цыганка? Мне показалось, ты упомянула только часть ее пророчеств.
– Вы заметили? – Аллегра мутузила перину, как расшалившийся ребенок. – А мне казалось, я очень деликатно обошла все острые углы.
– Аллегра, я когда-то была твоей гувернанткой. Конечно, тогда я была моложе, но тоже кое-что замечала.
– О, мисс Хаксли, вы всегда видите гораздо больше, чем нам показываете. И я должна вам признаться: в моей части предсказания совершенно отчетливо говорилось про дядю Квентина. Я непременно увижу его снова, я уверена! Только… – В какое-то мгновение ее душевный подъем схлынул, уступив место детскому испугу. – Мисс Хаксли! Эта женщина говорила такие странные вещи. Меня поразили отнюдь не всякие мелочи вроде кучи замужеств и кучи детей – такую чепуху заранее ожидаешь услышать от ясновидящих цыганок, как и другие нелепости наподобие того, что Ирен сделают татуировку в Тибете. Как жаль, что вас там не было! Может быть, вам удалось бы как-то найти зерно истины. Она предсказала нам нечто ужасное, всем троим, и я не могу выбросить ее слова из головы.
Я решила начать с того, что меня волновало менее всего:
– Что она пообещала королеве?
– О, кое-что очень странное. Она сказала, что Клотильде суждено подняться выше, чем сейчас.
– Разумеется, с ней это уже случилось. Могла ли цыганка узнать королеву?
– В Старом городе? Вряд ли, но это не исключено. А потом она сказала, что видит перед собой шахматную доску…
– Это любимая метафора Ирен!
– Именно! Причем доску с тремя королевами и двумя королями.
– В обычных шахматах две королевы и два короля.
– Да, я знаю. Она будто передавала зашифрованное сообщение от одного из анонимных информаторов дяди Квентина! Клотильду эти слова совсем сбили с толку, но Ирен приняла их всерьез, наклонилась поближе и слушала очень внимательно.
Что я могла сказать бедной девочке? Ведь полутора годами ранее я присутствовала в той же самой завешенной коврами комнате и своими ушами слышала, что имя мужчины, чья судьба переплетена с судьбой Ирен, начинается на букву «Г». Второе имя короля Богемии было Готтсрейх, и Ирен сразу подумала о нем, а не о Годфри, моем тогдашнем работодателе, который в те дни относился к Ирен скорее враждебно, а не с нежной любовью. Насколько я могла судить по прошествии времени, сбылось многое из предсказанного цыганкой, но Аллегра этого не знала – и не узнает, пока я не вытяну из нее все до мелочей.
– А что эта женщина… – начала я и перебила саму себя: – Кстати, она была старая?
– Разве не все они старые?
– Боюсь, что все. Что еще она сказала о Клотильде?
– Что она еще не нашла свою настоящую любовь, но непременно найдет.
– Это, конечно, говорилось для красного словца.
– Вероятно так, но королева сразу приободрилась.
– Упоминалась ли дата, когда случится такое чудо?
– Нет. – Аллегра моргнула и снова прикусила губу. – Дорогая мисс Хаксли! Можно я все-таки буду называть вас Нелл? Мне кажется, предсказательница сблизила нас всех в общей надежде… и общем несчастье.
Ну разве могла я настаивать на соблюдении формальностей, когда вокруг нас творилось бог знает что?
– Называй меня как угодно, – поторопила я ее, – но расскажи мне все, что знаешь.
– Дорогая Нелл… Я должна сказать, что хотя цыганка обещала мне встречу с дядей Квентином, она обещала и большую опасность – скоро. А для Ирен…
– Что она предсказала Ирен?
– Она заявила, что сейчас в Праге правят три королевы. Одна добьется успеха, одна сбежит, и одна столкнется со смертельной опасностью.
– Ирен всегда добивается успеха.
– И… в Праге? Всегда?
– И в Праге тоже. Действительно, один раз мы бежали из этого города, но это была победа. Все дело в том, как посмотреть на результат.
– Но старуха сказала, что Ирен в смертельной опасности.
– Она так и сказала, этими словами?
– Да. И… я тоже.
– Ты! Тебе-то кто может желать зла?
– Не могу представить. Ирен очень обеспокоилась, я заметила, хотя она и посмеялась над предсказаниями после того, как мы вышли оттуда. По-моему, она и правда пожалела, что привела нас к цыганке.
– Не сомневаюсь. У Ирен неодолимая слабость к драме. Не забывай, что большинство предсказателей – талантливые артисты, а некоторые и в самом деле вышли со сцены.
– Да, Нелл. – Сказано это было весьма кротко, несмотря на фамильярность, которую я, увы, дозволила в момент слабости.
– Что еще говорилось про твоего дядю Квентина?
– Ох, как же я могла забыть, что вы тоже знали его давным-давно! – воскликнула Аллегра. – Ведь именно ваше повторное знакомство вернуло его в нашу семью, хоть и ненадолго.