Новый век начался с понедельника
Шрифт:
– «Платон! Ты слышал? Многие евреи, особенно выходцы из бывшего СССР, уезжают из Израиля в другие страны! Непонятно, почему?».
– «Так всё как раз понятно! Обманывать там стало трудно, да и некого – разложил всё по полочкам и на лопатки Платон, с сарказмом добавив:
– «Как тут не бейся головой об… асфальт, и слюной… не жиклераж?!».
Иногда старички, националист и национал-социалист, потихоньку издевались над полукровком.
–
– «А кто бы сомневался!» – тут же вставил фитиль Гудин.
– «Может даже огородная!» – сразу зажёг его Платон.
– «Это круто!» – скрыл свою обиду Алексей.
– «Это люто!» – не дал ему успокоиться Гудин.
Но и Алексей никогда в долгу не оставался.
На реплику Гудина по поводу его хамства:
– «А это уже удар ниже пояса!».
Алексей неожиданно схамил старшему:
– «По яйцам, что ли?!».
А на попытку принизить Алексея перед Платоном, Гудин подучил новый отпор местного гения:
– «Так у него звание почище твоего будет!» – поначалу пытался он уесть молодого.
– «Какое?» – уже сразу обиженно насторожился тот.
– «Почётный… трахарь России!» – ввёл Гудин в оцепенение Алексея и новое звание.
– «Он и иностранку подчивал…» – сразу добавил Иван Гаврилович дополнительный аргумент.
– «Яичницей, что ли?!» – нашёлся молодой, находчивый и нахальный.
Но смеху над Алексеем или над его шутками хватало и без этого:
– «Первый… клин… боком!» – не то оговорился, не то пошутил Алексей.
С покупкой иномарки он стал немного важничать.
Когда человек садится за руль, у него тоже меняется его качество, тем более психология. Он чувствует себя величественно и более защищённым.
Теперь он ощущал себя настоящим клерком, офисной интеллигенцией, причём привилегированной, элитной, и даже, может быть, элитарной.
Молодые представители элитной, или элитарной офисной интеллигенции были вполне нормальными людьми, но, и как все, немного шизофрениками.
Но периодически, то ли от усталости, толи от раздражения, а может и от зависти, отягощённой неправильным питанием и беспорядочным, а может даже непорядочным, образом жизни, Алексей всё же иногда срывался на своих коллегах мужчинах, причём мелкой пакостью и элементарной жидовской подлостью. При обсуждении стариками какого-то нового понравившегося им фильма, он безапелляционно заявил им:
– «А в этом фильме совсем мозгов нет! Ни у автора, ни у героев!» – словно намекал он на отсутствие оных и у своих коллег.
Уже оставшись без вышедшего от них третьего лишнего, Гудин поделился с Платоном своей болью, говоря о Лёшке:
– «Он уже зазвездился, забронзовел!».
– «Да! Он тоже заслуженный папаша, или, как ты сказал, заслуженный трахарь России! Так?!» – внёс свою лепту в обсуждение нового звания Платон.
– «Да, пожалуй!» – согласился Иван Гаврилович.
– «Он и детей своих воспитывает…, как и ты!» – тонко подколол соглашателя Платон.
– «Ну, что ты!» – возмутился оскорблённый этим сравнением, Гудин.
И действительно, подколка имела под собой некоторое основание.
Алексей учил своего старшего сына игре на скрипке. Этим он хотел поднять культуру старшего в высоком смысле слова. Но он совершенно не обучил его элементарным правилам общения с окружающими, потому, что сам был с ними не в ладах.
Даже, входя в помещение, где сидели одни взрослые люди, Арсений никогда не здоровался и вообще молчал, как будто кругом была пустота.
Поэтому этот, может быть и одарённый мальчик, казался простым дебилом.
И недаром говорится, что яблоко от яблони недалеко катится!
Почти аналогичная ситуация была и у Алексея с его отцом, с той лишь разницей, что старший Ляпунов давал младшему, что сам мог, умел и хотел, но далеко не всё, что надо было бы дать.
Валентин Данилович Ляпунов в своё время с необыкновенной жёсткой целеустремлённостью и деловитостью провинциала начал вторгаться в мир аборигенов, завоёвывая и своё место под Солнцем, отвоёвывая у москвичей их места под Солнцем, принадлежавшие им по праву рождения.
Ведь недаром лучшие из провинциалов, прежде всего в интеллектуальном, морально-этическом и культурном плане, органически вливались в эту новую для них среду, внося не только свою лепту и свежую кровь, но даже и шарм, делая жизнь москвичей насыщенней и ярче.
А самые сильные из них – носители не только российской, но и мировой культуры и интеллекта, своим примером и повседневной жизнью укрепляли культурный, научный и морально-психологический стержень москвичей.
И теперь уже В.Д. Ляпунов простой непростой деревенский парень, пробился в интеллектуальную элиту общества. Его лицо уже выражало своё осознанное величие.
Оно же передалось по наследству и его сыну. Но, к счастью, надменность Алексея проявлялась лишь эпизодически.
Как всегда, радевший за дело Платон, несколько раз говорил ему, а для страховки ещё и Надежде, что пора подвезти на склад тару и компоненты для упаковки товара.
Но Алексей и в ус не дул, думая, наверно, фигли ты мне указываешь, ведь начальник есть!
В результате от нехватки каких-либо компонентов часто задерживалась доставка заказов некоторым потребителям.
Со временем Платон плюнул на это – а мне больше всех, что ли надо?! – и стал говорить о возникающих проблемах только по одному разу, сначала Алексею, потом Надежде, ожидая очередного срыва или задержки, что, впрочем, пока никак не отражалось, во всяком случае, на его личном доходе.