Ну и что, что тролль

Кузиманза Д. Д.

– Сорок лет, согласен?

– И ревматизм с радикулитом? И полная серость?

– Вот недотепа! Ты будешь выглядеть сорокалетним, понятно? Только выглядеть, понял?

– Понял. А что за приключения? Какие путешествия?

Шмели оживились.

– Так ведь каждый сам кузнец своей судьбы.

– Нет серых людей и серых судеб – это лишь вопрос точки зрения.

– И каждый кузнец – артистическая натура.

– И каждый артист играет рядом с другими артистами.

Я потряс головой:

– Уф, наговорили. Ну, хорошо, я согласен

и на приключение, и на путешествия. Только сготовлю омлет и позавтракаю.

– А мы пока все подготовим, – согласились они.

И стали готовить, а я с интересом наблюдал, помешивая в сковороде. Передвинув на поясе мечи, они принялись доставать из карманов пачки сигарет, куски мела, авторучки и баночки с кофе. Конечно, все это в путешествии могло пригодиться, но ожидал-то я чего-то такого. Как я был наивен! Но вот Полосатый издал радостный вопль (чуть не снесший у меня полчерепа) и раскрыл на коленях зеленую записную книжечку.

– Ну вот, – сказал он, – сейчас все и произойдет.

– Я еще не позавтракал, – возразил я, давясь горячим омлетом.

– Слушать можешь.

– А-а, слушать? – я стал дуть на омлет.

– Ты будешь управляющим гостиницы, а потом поможешь хорошему человеку в путешествии к могущественной волшебнице.

– Менеджер-универсал, – пробурчал я с набитым ртом. – После такого вступления о приключениях можно и не спрашивать.

– А это не вступление, а инструктаж, – хихикнул Стальной.– На месте разберемся.

– Разберемся? Вы будете со мной?

– Мы всегда телохранители наших клиентов, – важно заявил Полосатый. – – Отпусти сковороду, там тебе она не пригодится, – посоветовал Стальной.

– Оп! – я очумело пялился на трехэтажное здание, на котором висела нелепая вывеска. – Вы не шутили? Где это мы? Что это?

– С клиентами не шутят, – строго ответил Стальной. – А это гостиница "У Беззащитной Сиротки".

– А вон та бабища кто?

– Беззащитная Сиротка, конечно!

Мда-а, все так и было за день до появления Айвена и Элизабет. * * * Управляющий хлопнул в ладоши, и перед изумленными взглядами Айвена и Мартины появились Полосатый и Стальной.

– Если мы отправимся в путь, – усмехнулся Готфрид, – они будут нашими гонцами. Шустрые ребята, честное слово!

Айвен улыбнулся. Человек. Самый обычный человек, хотя в приятелях у него неподражаемые шмели. 8 А ведь есть мальчишки, которые никогда не улыбаются. Такие, как Ивар, хотя ему всего двенадцать. Не до смеха было ему и теперь. В таких местах даже днем становится не по себе. А после заката дневные звуки стихли. Ивару показалось, что Лес замер в ожидании чего-то, что может случиться в темноте. Обычный дневной лес засыпал, превращался в ночной, а тот еще чувствовал себя неуверенно и не решался выбраться из нор и логовищ. Сумерки, тишина, только тихий ветерок шелестел листьями на деревьях, и звезды загадочно помаргивали на темно-бархатном небе. Этот же был безмолвен всегда. Ни шелеста, ни звериного или птичьего крика. Ивар подумал: даже треск ломаемых им веток гремит на всю округу, а огонек на растопке в поспешно разожженом костре кажется совсем беспомощным. Но пламя сначала робко, потом с отличным аппетитом принялось уминать один кусок дерева за другим. Мальчику стало спокойнее. Его глаза цвета лесного ореха были глубоки и умны, а твердое выражение лица не смягчали по-детски нежные черты и темные длинные локоны, небрежно выбивавшиеся из-под причудливой, великоватой ему шляпы. Кожаный кафтан и плотная льняная рубашка защищали его от вечернего холода, но впереди была ночь, поэтому Ивар и разжег огонь. А еще он собирался испечь на ужин рыбу. Еще утром, до опушки Леса, переходя вброд сонную речушку, ловко поймал руками. Там же, на берегу, очистил ее и выпотрошил острым камнем. Почему-то нельзя было брать в дорогу нож. Огонь давал ощущение безопасности. Но сгущал окружающую темноту в мрак и казалось, что Лес подступает все ближе и ближе. Ивар со вздохом оглянулся через плечо и опять занялся рыбой. Странными путями-дорогами попал он сюда, а вначале было раннее детство, и Бригитта. Первое воспоминание. Первое осознание себя.

– Что ты делаешь, сопляк,– старая Бригитта вытащила его за ухо из старой деревянной бочки. В свои четыре года не мог понять, как это ухо выдержало его вес. Не мог также надивиться тому, что оно оказалось более или менее нормальной величины, когда его касался, а не распухло, как лист лопуха.

– Если ты еще раз туда влезешь, то я закрою тебя в хлеву со свиньями! – второе ухо Ивар спас, ловко ускользнул от ее грубых рук.

– Попробуй только, увидишь! – кричала ему вслед, но знал, что не побежит за ним. С облегчением вздохнул и еще раз коснулся пунцовой ушной раковинки. Вряд ли стоило забираться в это корыто, мелькнуло в голове, но я хотел поиграть!

Другие дети его избегали, и потому должен был искать развлечений сам. Рано узнал, что он – Особенный, из-за этого и отношение к нему отчужденное. Малышня в деревне его не задирала и дорогу не перебегала. Не из уважения или страха к нему: так сурово велели родители, а родителей в таких особых случаях нужно слушать, иначе получишь хорошую порку. Вся деревня знала, что время от времени рождается ребенок, которого отдают старому чародею Горну. Забранное от матери, отданное под присмотр грубой Бригитты дитя готовилось к тому, чтобы, когда придет время, выполнить свое Задание.

Эта подготовка доводила Ивара до протеста. Сколько раз он кричал:

– Скажи мне это как-то проще, потому что я не понял!

Старик Горн не сердился: уже успел заметить, что малый сообразительнее других Особенных в его возрасте.

Но два дня назад учитель был особенно терпелив. А двенадцатилетной Ивар не скрывал свою скуки и отчаянно зевал.

– Ну хорошо, повторю еще проще, – сказал Горн. – Каждые двадцать четыре года в нашей деревне обязательно должен родится такой парень, как ты. И когда ему исполнится двенадцать лет, этот парнишка должен отправиться на север.

– Почему в двенадцать лет? – поинтересовался Ивар, но чародей не обратил на его слова внимания:

– За три дня ему нужно добраться до Каменного Холма в Лесу.

– В каком лесу?

– Есть только один такой Лес! Но ты его не должен бояться, потому что в нем никто не живет.

– А звери?

– Там никто не живет. Деревья, трава и камни, но нет там ни одной живой души. Даже комаров.

– Это хорошо, что нет комаров! – задиристо ответил Ивар, хотя тон старого чародея вызвал у него озноб.

– Там ты найдешь пещеру. Ты должен будешь зайти в нее и добраться до ее конца.

– А почему ты не пойдешь сам? Ты чародей и хорошо знаешь, куда идти и как все выглядит,

– Потому, что человек может туда войти только раз, а затем вход навсегда для него закрыт. А я уже там был.

Ивару подумалось, что голос Горна задрожал. Может быть, только показалось, но ему стало еще больше не по себе.

– Ну хорошо, – вздохнул он и кивнул чародею. – А когда я дойду?

– В конце пещеры на каменном постаменте ты найдешь…