"Ну и нечисть". Немецкая операция НКВД в Москве и Московской области 1936-1941 гг
Шрифт:
знакомых уже сказал ей о случившемся, и для нее закрывается последняя надежда на спасение. Она спешит
не куда-нибудь, а в немецкое посольство, расположенное в Леонтьевском переулке.
Здесь ее знают, и дежурный пропускает внутрь, не спрашивая документов. Она уже почти год обивает
пороги кабинетов консульских работников, соглашаясь и на ужин вдвоем, и на роль домработницы. Ставка
больше, чем жизнь — Рут хочет выехать сама и вывезти свою старую мать в Германию. Приняв вместе с
семьей советское гражданство, она отрезала себе путь домой. Но она продолжает верить в невозможное —
до этого воскресенья...
Рут спрашивает собравшихся в посольстве дипломатов, что же ей теперь делать. Те в не меньшей
растерянности, чем она сама. Консульский работник, у которого она прибирала в квартире, сует ей на
прощанье 500 рублей — по тем временам немалые деньги — и отвечает на мольбы: «Ждите окончания
войны!» Когда Рут покидает посольство, Москва похожа на разбуженный муравейник — теперь о войне
265
знают все. Тот из случайных прохожих, кто заметил, откуда вышла эта девушка, провожает ее злобным
взглядом, сжимая кулаки.
А ведь как хорошо все начиналось! Весной 1917 г. в семье латыша Эдуарда и немки Елены Шейбе,
проживавших в Берлине, родилась девочка. Это событие лишь на какое-то время отодвинуло на второй план
семейные разговоры на политические темы — когда закончится опостылевшая война и к чему приведет
начавшаяся в России революция. Для Эдуарда последнее слово являлось отнюдь не пустым звуком. Он
принимал участие в революционных событиях 1905 г. в Прибалтике, за что заплатил 4 годами ссылки, после
которой уехал за границу. И вот красная заря на Востоке занималась вновь...
В 1919 г., сразу после рождения сына Гельмута, семья переехала в Латвию, ставшую независимой. Эдуард
устроился инженером в железнодорожных мастерских Риги, жизнь постепенно входила в привычную колею.
Все так бы и осталось на своих местах, если бы не его величество случай. Эдуарда разыскали бывшие
соратники по революционной борьбе, ставшие теперь коммунистами-подпольщиками и одновременно —
сотрудниками советской разведки. Они и сделали ему предложение, от которого трудно было отказаться:
вернуться в Берлин и под крышей полпредства СССР развернуть сеть промышленного шпионажа. Москву
интересовали прежде всего секреты самолетостроения — несмотря на завод фирмы «Юнкере», работавший
в подмосковных Филях, немецкие инженеры тщательно оберегали свои технологические новинки.
Можно только предполагать, что подвигло Эдуарда Шейбе принять данное предложение. Может быть,
большие деньги, которые сулила работа в разведке, может быть, просьбы жены, которая мечтала вернуться в
родной Берлин. А может быть, искреннее желание помочь Советской России поскорее встать на ноги,
превратиться в индустриальную державу. Так или иначе в начале 1926 г. семья отправилась из столицы
Латвии в столицу Германии.
Став сотрудником советского полпредства и поступив в Берлинский политехнический институт, Шейбе без
труда обзавелся нужными связями. Немцы были уже не те — проигранная Первая мировая война сбила с
них надменность и спесь, лишения и нестабильность Веймарской эпохи сделали их податливыми и
сговорчивыми. Нужная информация шла из самого главного источника — Научно-исследовательского
института воздухоплавания, располагавшегося в берлинском пригороде Адлерсхоф.
23 июля 1928 г. Эдуард Шейбе вместе с фотографом отправлялся именно туда — предстояло заснять на
пленку конструкцию ново
266
го дирижабля, в которой были очень заинтересованы «кураторы» из советской военной разведки. Обоих
арестовали прямо на улице. Наивная затея закончилась полным фиаско. Арестованные немцы не стали
отпираться, рассчитывая на снисхождение органов юстиции. Судебный процесс широко освещался в
германской прессе — еще бы, вот оно, наглядное подтверждение образа «коварных русских», набивающихся
в друзья. Предсказуем был и его результат: покаявшимся поставщикам секретной информации дали
небольшие сроки, зато Эдуард Шейбе, отказавшийся сотрудничать со следствием, получил 6 лет тюрьмы.
В отличие от эмиссаров мировой революции типа Карла Радека или генерала Скоблевского, его не стали
менять на арестованных германских шпионов, что было в те времена обычной практикой. Латышское
подданство осужденного позволяло Москве галантно не заметить произошедшее. Однако в советском
полпредстве все эти годы продолжали заботиться о семье Шейбе, ей выплачивали постоянное пособие.
Когда Эдуард вышел из тюрьмы летом 1934 г., от Веймарской республики уже ничего не осталось. Улицы
Берлина пестрели от нацистских свастик. Новые власти без разговоров выдворили советского шпиона в
Литву, откуда он перебрался в Россию. Коллеги-разведчики встретили Эдуарда Шейбе без особых почестей, но в беде не оставили — обеспечили работой, взяли на себя оплату номера в гостинице «Новомосковская», находившейся прямо напротив Кремля. Были быстро улажены формальности, связанные с воссоединением