Нулевой след
Шрифт:
— Нет.
Он все еще пытался разглядеть где-то там вдалеке эти брюки. — Вряд ли вы увидите этот цвет в этом году в продаже. Скорее в следующем. Я не знаю какой у него номер по шкале Пантона. — Он вернулся к своему мясному пирогу и по-быстрому его прикончил. — Извините, — сказал он, — Я не очень хорошо чувствую себя с новыми людьми. Первое время.
— Я этого не почувствовала. На мой взгляд с вами все в порядке.
— Так он сказал, — сказал Милгрим моргая, и она догадалась, что речь идет о Бигенде.
— Я видел вас на картинке. На постере. Наверное это было в Местечке Сен Марк. Магазин бэу пластинок.
— Это очень старая картинка.
Милгрим кивнул, разрезал свой круассан пополам и стал намазывать его маслом.
— Он говорил с вами о джинсах?
Милгрим посмотрел на нее, рот у него был занят круассаном, и покачал головой.
— Габриэль Хаундс?
Милгрим проглотил. — Кто?
— Очень неафишируемая линия джинсовой одежды. Похоже это как раз то, чем я занимаюсь для Хьюберта.
— Чем вы занимаетесь?
— Разведкой. Я пытаюсь найти откуда берется эта одежда. Кто ее производит. Почему людям она нравится.
— И почему?
— Наверное потому что ее практически невозможно купить.
— Это она? — спросил Милгрим, глядя на ее куртку.
— Да.
— Пошито добротно. Но это не военная одежда.
— Насколько я знаю, нет. Почему он вдруг заинтересовался модой?
— Он не интересуется модой. В привычном смысле. Насколько я знаю. — Она вновь ощутила что их столик накрыт вниманием со стороны его настороженной сущности. — Вы знаете что существуют специальные торговые выставки для производителей, которые хотят поставлять инвентарь для Корпуса Морской пехоты?
— Нет. Вы были на такой выставке?
— Нет, — сказал Милгрим. — Я опоздал. Это в Южной Каролине. Я там недавно был. В Южной Каролине.
— А что конкретно вы делаете для Хьюберта в области одежды? Вы дизайнер? Маркетолог?
— Нет, — ответли Милгрим. — Я замечаю особенности. Я очень хорошо вижу детали. Я не знаю почему. Именно из-за этого он обратил на меня внимание в Ванкувере.
— Вы там у него жили? В его пентхаузе?
Милгрим кивнул.
— В комнате, где летающая на магнитной подушке кровать?
— Нет. У меня была маленькая комната. Мне нужно… фокусироваться. — Он прикончил последний круассан и глотнул кофе. — Мое состояние пожалуй можно было обозначить словом «институционализировавшийся»? В общем я плохо себя чувствовал в местах, где слишком просторно. Слишком много деталей и вещей. Тогда он послал меня в Базель.
— Швейцария?
— Чтобы начать лечение. Если не возражаете, я тоже спрошу. Почему вы работаете на него сейчас?
— Я и сама себе этот вопрос задаю, — ответила она. — Это же не первый раз. Я же после первого раза сказала что не дай бог еще раз этому случиться. Но в первый раз я заработала очень хорошие деньги, хотя и какими-то окольными путями, способом, который не имел ничего общего с тем, что я предположительно делала для него. Затем я потеряла большую часть этих денег в кризис. Ничего другого, чем бы я хотела заниматься я не нашла и вдруг опять появился он и он настоятельно хочет чтобы я занималась этим. Мне все это не нравится.
— Я знаю.
— Неужели?
— Я могу объяснить, — сказал Милгрим.
— Почему вы на него работаете?
— Мне нужна работа, — ответил Милгрим. — И еще потому… что он оплатил клинику в Базеле. Мое лечение.
— Это он отправил вас туда?
— Это стоило очень дорого, — сказал он. — Дороже, чем бронированный грузовик армейского образца. — Он положил вилку и нож на белой тарелке, среди крошек. — Это напрягает, — сказал он. — Теперь он хочет чтобы я работал с вами. — Он поднял взгляд от тарелки. В этот момент обе его странно фрагментированные сущности посмотрели на нее в первый раз одновременно. — Почему вы не поете?
— Потому что я не пою, — ответила она.
— Но вы же были знаменитостью. Должны были. Я же видел постер.
— Это не совсем то, о чем мы говорим.
— Я предположил что это может быть проще. Ну для вас я подумал.
— Это не проще, — ответила она.
— Извините.
Желтый шлем
На обратном пути Милгрима в отель, под легким дождиком, на Шафтсбюри Авеню, когда они остановились возле пешеходного перехода, их Хайлюкс перехватил курьер на грязном сером мотоцикле. Олдо опустил электроподъемником стекло со стороны пассажира, стирая уплотнителем капли дождя с пуленепробиваемого стекла, и мотоциклист достал из глубин куртки конверт и передал его Милгриму. Перчатка мотоциклиста напоминала армированную кевларом руку робота. Стекло вновь поднялось, а мотоцикл уехал вперед перестраиваясь между рядами движущихся транспортных средств и желтый шлем мотоциклиста с расстоянием становился все меньше и меньше. Куртка его на спине была как будь-то смята скользящим ударом огромной лапы, и в месте удара из под нее как будь-то проступал белый субстрат.
Он посмотрел вниз на конверт. На конверте было написано МИЛГРИМ карикатурными, свободно расположенными заглавными буквами. В правом нижнем углу было написано ПМ. Памела. Когда он открыл конверт, ему показалось что он пустой или почти пустой. В мягком, прозрачном файлике для бумаг лежал отпечатанный на струйном принтере снимок встреченной им в Каффе Неро женщины-полицейской. Этот снимок не был из Каффе Неро. Здесь, за ее спиной отлично было видно собакоголовых ангелов из местечка Gay Dolphin Gift Cove. Свитер на ней был красным, хотя на нем все так же красовался белый логотип с пальмой и луной. Другая гамма. Это Слейт сделал снимок? Похоже она не знала что ее сфотографировали. Он представил себе ее спящей в тренерском отсеке самолета Бритиш Мидландс.
Салон наполнился вступительными аккордами «Притормози» Туутс и Мэйтэлс. — Олдо, — сказал Олдо в свой iPhone. — Конечно. — Он передал телефон Милгриму.
— Видишь, — сказал Бигенд.
— Это она, — ответил Милгрим. — Это когда я там был?
Вспомнив совет Бигенда насчет телефонов, он не стал спрашивать где они взяли снимок и как.
— Примерно, — ответил Бигенд и отключился.
Милгрим вернул iPhone в большую, украшенную изысканным маникюром руку Олдо.
Сброс
— Фицрой, — сказал голос Клэмми в ее iPhone. Она смотрела на круглое дно птичьей клетки в своем Четвертом Номере оставив свежеподстриженную Хайди в Селфриджес. Хайди собиралась проверить остаточную жизнеспособность нескольких кредитных карт ее бывшего.
— Фицрой?
— Это сосед, — сказал Клэмми, — В Мельбурне. Сверток с Брюнсвик Стрит. Это ответвление Роуз Стрит от Брюнсвик. На Роуз Стрит и есть этот рынок художников. Мере взяла меня с собой. Меридит. Ол Джордж знает ее.
Это должно быть был «Олдувай» Джордж. Алмаз Боллардов, практически безбашенный клавишник, о котором Инчмэйл сказал что у него на кончиках пальцев больше мозгов, чем у всех остальных вместе взятых. Короткая стрижка номер два, выглядит как очень маленькая меховая шапка. Примерно как одна из черных кашемировых шапочек Клэмми, только снять он ее не может. Массивные челюсти и скулы, неизменная черная глянцевая щетина, большие, умные, глубокопосаженные глаза.