Нулевые. Затишье перед катастрофой
Шрифт:
Тут внимание Михаила случайно привлекла фамилия автора…
– Это моя концепция! Почему здесь стоит фамилия Петрова? – растеряно спросил Власов.
– Теперь он перешел к открытому присвоению моей работы, – думал Власов.
– Мне всё равно, чья фамилия там стоит, – грубо ответил Василий.
– Нужно позвонить в администрацию. Здесь какая-то ошибка! – продолжал Власов.
– Ты, чё глухой? Я тебе сказал, что мне вообще не волнует, кто именно из вас гадов придумал это надругательство! – разозлился Василий.
Паника охватила Михаила.
– Так, сейчас пойдёшь со мной проводить кастинг ведущего.
Власов прибывал в абсолютном
– А что они делают? – вопрос вырвался сам собой.
– Не твоё дело.
Михаил ожидал увидеть помещение набитое людьми, но заметил всего пять человек пришедших на кастинг. Власов подумал, что остальные желающие были отфильтрованы подобно нежелательной информации. Василий подошел к людям и стал что-то им объяснять.
– Так, – Василий обратился к Власову. – Если именно ты автор этого говна, значит, тебе будет легче ориентироваться в подборе.
Власов ещё был охвачен паникой, он попросил людей построиться. Михаил стал в уме оценивать их плюсы и минусы. Первым был худой молодой парень педиковатого вида. Он был сыном редактора одного экономического журнала. Михаил не удовлетворил его кандидатуру в силу его возраста и метросексуальной наружности, которая была не следствием сексуальной ориентации, а требованием моды. Второй была низкая девушка мальчишеского вида. Журналистка, приехавшая из очередной горячей точки. Михаил отверг её сразу. Она не попадала под концепцию. Третьим был полноватый мужчина средних лет. Михаилу он показался знакомым. Он вспомнил, что видел его в очередном сериале про счастливую жизнь в Союзе. Хотя мужчина обладал внешностью доброго и положительного человека и имел чарующий голос, Михаилу всё равно пришлось его отвергнуть, так как его образ больше подходил для аудитории пенсионеров. Теперь Власов обратил внимание на последнего человека. Это был высокий и красивый мужчина в очках с пышной шевелюрой.
– Вот тот, кто нам нужен, – подумал Власов.
Вернувшись в квартиру, Михаил не пошел спать, он включил телевизор и попал на какую-то политическую передачу.
“ ….. Стабильность является главной ценностью для этой власти. Но это не стабильность в том смысле, какой её понимает российский человек. В понимании власти стабильность выражается во времени спокойной реакции народа на любую её деятельность. И пока есть стабильность, власть может делать всё что угодно….”
Власов пошел на кухню за чаем. Когда он вернулся, сменилась тема обсуждения.
“ …… Помимо гламурной революции в нулевые годы произошла ещё одна революция. В сфере методов государственного управления. Тоталитарный мобилизационный советский подход сменился на изящное управление с применением всевозможных политтехнологических уловок, смысловых комбинаций, провокаций и конечно – пиара. Его было настолько много, что он стал замещать реальность и в конечном итоге явил собой в России идею постмодернистского симулякра. “
– Интересно в курсе ли наши властители, что воплотили в жизнь идеи Бодрийяра? – думал Власов.
Осознание.
День начался нервно, Власов стоял в пробке, которая была вызвана проездом чьего-то кортежа. Затор понемногу рассасывался. Машины медленно с матом и бибиканьем начали продвигаться. Обычно в пробке Михаил убивал время, играя в игры на мобильном телефоне, что он делал и сейчас.
– Вот блядь! – Резко выругался Матвеев.
– Что случилось?! – испугано спросил Власов.
В ответ Матвеев лишь скрипел зубами. Отвлекшись от телефона, Михаил осмотрелся. Все объекты вокруг были типичными для московской пробки, пока Михаил не увидел, как молодой армянин гламурного вида сидел на багажнике своего Мерседеса. Власов присмотрелся к номерам и понял, что это был человек из их конторы. Вдруг Михаил осознал причину негодования и резкой агрессии Матвеева. На армянине красовалась молодая красивая русская девушка. По виду ей недавно исполнилось восемнадцать. На ней были только черные чулки и туфли на каблуках. Они занимались публичным половым актом. Девушка извивалась и вроде бы эротично стонала, хотя Михаил этого не слышал. Но он слышал обильный поток ругани и мата со стороны проезжающих водителей. Никогда ещё в своей жизни Михаил не наблюдал такого обилия человеческого негодования.
– Хуевы обезьяны совсем обнаглели, – говорил Матвеев.
Власов в принципе понимал причину его гнева. Ему тоже казалось, что это не просто кавказец ебётся с русской девушкой, это был гораздо более символический акт полового взаимодействия.
Постепенно они добрались до администрации. За это время Петров уже успел пару раз позвонить Власову и в грубоватой манере напомнить ему, что ждёт его у себя. Михаил же решил сначала заглянуть в кабинет к Сорокиной. Она говорила с кем-то по телефону, но когда вошел Михаил, быстро закончила разговор.
– Тебе привет от Хорькова, – с улыбкой сказала Сорокина.
Власов обрадовался этой фразе. Он как раз пришел сюда с надеждой расспросить Сорокину о Хорькове. Михаил начал беседу с отвлеченного вопроса, чтобы потом перейти к своей проблеме. Власов не хотел показывать, что озабочен этим.
– Да? Спасибо. Слушайте, я всё думал, как именно вы додумались до мысли, что развлекательные медиа смогут победить потребность в политической дискуссии в СМИ? – спросил Власов.
– Помнится мне, я тогда ещё работала на муниципальном канале. Поехала я на выходные к маме повидаться. С мамой ещё жил мой брат. Тогда он в аспирантуре вроде бы учился. Он вообще получился умнее меня. Сейчас припадает в МГУ. И вот мы сидим за столом втроем и беседуем о жизни. Вдруг мне захотелось в туалет. В туалете я обнаружила книгу Стругацких “Страшные вещи века” или как-то так. Брат её читал. Там фраза была про дураков, что нужно наших дурачков беречь и заботится о них по-всякому, не заставлять их много думать и перетруждаться. Вот тогда я всё и поняла.
В кабинет резко вошел Петров, казалось, что он просто влетел. Его выражение лица было каким-то слишком яростным, Власов даже испугался. Михаил думал, что он узнал про его договоренность с Хорьковым.
– Ярослава, оставьте нас, пожалуйста, – вежливо попросил Петров. – Мне нужно переговорить с глазу на глаз со своим подчиненным.
Сорокина мило улыбнулась Власову и вышла.
– Я тебя уже полтора часа жду, где ты на хуй шляешься?! – Петров разозлился.
– В пробке стоял, – растерянно ответил Власов.
– Так, – Петров вытащил из кармана скомканный лист, развернул и начал читать. – Мы должны вернуть людям высокий уровень медицины, образования, создать реальную систему разделения властей, реформировать судебную систему. Всё это создаст в России среду, которая обеспечит стране динамическое развитие. Вот это что?!
– Моя концепция развития России. Там шестьдесят листов текста ещё, – ответил Власов.
– У меня было два таких страдальца и народника, и я отправил их нахуй после первого патриотического высера. Ты, вот, блядь, ты хоть понимаешь что такое российский народ? – Петров был в ярости.