О, боже, снова Париж! Наблюдая за французами
Шрифт:
– Да. Вы его нашли?
– Ах, – произнес жандарм с огорчением, очевидно потому, что с опозданием заметил голые ноги Флоранс. – Коллеги из Монпелье нашли человека по номерному знаку автомобиля, что вы указали, но… – Он виновато уставился на зону бикини. – Он сказал, что его не было на месте аварии.
– Что? – Я произнес это так громко, что он наконец отвлекся от Флоранс. – Но мы его видели.
– Он говорит, что вы ошибаетесь.
– Mais c’est ridicule! [57] – Флоранс выглядела так, будто собиралась поколотить одного из жандармов.
57
Но
– Calmez-vous, Madame [58] , – произнес высокий, хотя он явно надеялся на то, что к Флоранс придется применять физические меры воздействия.
– Но вы проверили, у него действительно красный внедорожник? Потому что если это так, значит, мы правы. – Я мысленно сказал себе, что глупее ситуации не придумаешь. – Все, что вам нужно, это взять образец краски с нашей машины и проверить… – Я никак не мог вспомнить, как звучит по-французски то, что я хотел сказать. – Соответствует ли… – нашелся я наконец. Французы употребляют это слово направо и налево. – Проверьте, соответствует ли краска его машине. И если да, значит, наша жалоба… соответствует.
58
Успокойтесь, мадам (фр.).
– Mais quel enfoir'e! [59] – Флоранс категорически отказывалась вести цивилизованный диалог. – Мы ехали на машине моего отца. Она была совсем новая. Этот enfoir'e врезался в нас на круге, а вы не собираетесь ничего предпринимать?
– Madame, Madame. – Коротышка вытянул руки вперед, словно пытаясь отразить атаку со стороны бюста Флоранс.
– Вы знаете, сколько аварий произошло за этот уик-энд? – спросил высокий. Вид у него был такой измученный, будто ему предстояло писать отчет по каждой из них.
59
Нет, ну каков говнюк! (фр.)
– Да мне плевать, сколько было аварий! – закричала Флоранс. – Этот enfoir'e врезался в нас, и он заплатит за ущерб.
Мне стоит взять на вооружение словечко «enfoir'e», подумал я. Оно кажется очень модным.
– Вы видели нашу машину? – спросил я. Жандармы замотали головами. – Потому что, если вы скажете своим коллегам в Монпелье, что на нашей машине есть след красной краски, и если вы докажете, что номер его машины… соответствует красному внедорожнику, значит, мы не ошибаемся. N’est-ce pas? [60]
60
Не так ли? (фр.)
Я сразу понял, что предложение получилось слишком длинным. Жандармам оставалось слишком мало времени до пенсии, так что осмыслить несколько причинно-следственных связей им было не под силу.
– Вы знаете Пьера Рибу? – вновь вступила в разговор Флоранс.
Это возымело куда больший эффект, чем моя логика.
– Пьера? Oui, bien s^ur! [61] – Имя мэра, казалось, вызвало счастливые воспоминания о совместных ap'ero, коих было немало.
61
Да, конечно! (фр.)
– Дело в том, что он очень хороший друг нашей семьи, – сказала Флоранс.
И это навело меня на мысль.
– Заходите, выпьем, – предложил я. – Тяжело вести беседу на такой жаре.
Похоже, местным жандармам не запрещалось пить при исполнении, потому что эти двое устроились за столом для ap'ero и уговорили едва ли не всю бутыль вина, пока Флоранс и Бриджит с упоением врали о том, как мсье Рибу увидел нашу машину и отметил бросающуюся в глаза красноту царапины.
Я почувствовал, что сопротивление жандармов ослабевает по мере того, как их объемные животы наполняются вином, и рискнул предложить им съездить в гараж, чтобы лично осмотреть нашу машину.
– Обещаете, что поедете? – спросил я, поднимая бокал, и это прозвучало как тост. Вообще-то я не привык выпивать в девять утра, а потому, уже будучи изрядно навеселе, выдал: «Vous mettez votre main sur votre coeur et vous promettez?» Вы клянетесь, положа руку на сердце?
Жандармы нервно переглянулись, залпом осушили свои бокалы и встали из-за стола. Флоранс уставилась на меня, округлив глаза от удивления. Бриджит учащенно дышала. Я задался вопросом, не наказуемо ли заставлять жандармов давать клятву.
– Mesdames, Monsieur. – Коротышка кивнул, попятился к выходу, прошел к воротам и втиснулся в машину. Высокий последовал за ним, придерживая на голове k'epi [62] одной рукой, а другой – защищая причинное место. Странные типы.
– Ты сумасшедший? – спросила Флоранс, когда они укатили.
– Что ты имеешь в виду? Я всего лишь сказал… – И я повторил свою коронную фразу по-французски, на этот раз приложив руку к груди для пущей убедительности.
62
Кепи, военный головной убор (фр.).
– О, Пол…
Но я же был не виноват, да? Просто мы, бритты, так выражаемся. У нас «car» – это «cah», «bar» – «bah». Мы не произносим «р» на конце слова. И не моя вина в том, что в английском произношении «coeur» звучит как «queue». Откуда же мне знать, что «queue» – это грубый синоним «пениса»?
Уж кто-кто, а жандармы должны понимать, что я никогда не осмелился бы просить их «поклясться, положа руку на член». Или они приняли меня за английского мафиози, который угрожает им кастрацией в случае, если они не поедут осматривать нашу машину на предмет обнаружения следов краски?
Но судя по всему, так оно и было.
И тут меня осенило. Почему раньше никто не упоминал о таких нюансах? Ведь толпы английских туристов бродят по Парижу и спрашивают: «Excusez-moi, Madame, where is the cathedral of the sacred dick?» [63]
Бриджит пришлось пойти прилечь, чтобы привести в порядок свою нервную систему после потрясения, связанного с мужскими гениталиями, а Флоранс тем временем устроила мне разнос, обвиняя в том, что я порчу все дело и наши шансы получить компенсацию за ущерб катастрофически снижаются. Пока мы ругались, я узнал новое слово. Не совсем ругательство, хотя Флоранс на крепкие слова не скупилась. Так вот, я узнал, что французские водители настолько плохи, что для них придумано специальное слово. Нормальный водитель – он «chauff eur». А вот плохой водитель – это «chauff ard». Такое впечатление, что плохое вождение возведено в ранг института и для него разработан собственный словарь терминов.
63
«Прошу прощения, мадам, как пройти к собору Сакре-К"eр?» (фр. и англ.) Здесь игра слов: произнесенное по-английски название «Сакре-К"eр» без буквы «р» на конце в переводе с французского означает «священный половой член».