О, боже, снова Париж! Наблюдая за французами
Шрифт:
Я все-таки решил отыграться. Меня упрекали в том, что я порчу все дело? Что ж, проверим, каких успехов добилась Флоранс.
– Ты звонила Николя? – спросил я.
Флоранс вспыхнула и даже слегка отпрянула от меня, словно пытаясь избежать вопроса.
– Oui.
– Ну и что, он в чайной? Работы начались?
Ее вдруг чрезвычайно заинтересовала маленькая ящерка, взбирающаяся по стене дома.
– Pas tout `a fait, – призналась она наконец.
– Не совсем? Они не совсем начали? Что это значит? Это все равно что сказать: ребенок не совсем родился. Я хочу знать, он уже вылез из маминого живота или нет?
Это породило еще один скандал. На этот раз мы сцепились на почве мотивации при выборе архитектора. Лично я во главу угла ставил профессиональные качества. И лишь в самом конце моего списка, где-то в пятом десятке, крутилось оправдание: когда-то у нас с ним был секс.
На этот раз Флоранс удалось положить меня на лопатки одним убийственным вопросом:
– Но не ты ли говорил мне, что тебя побудило приехать на работу во Францию желание увидеть женское нижнее белье?
– Да, но в последние дни я его практически не видел, – огрызнулся я.
– Конечно, потому что на мне его не было. – Она зацепилась пальцем за пояс моих шорт. – И сегодня вечером не будет. А маленький Симон уедет погостить у моего дяди в Бриве.
Флоранс определенно знала, как замять скандал и обставить это со вкусом.
К тому времени, как солнце заняло исходную позицию прямо у меня над головой и принялось кусать мои руки и ноги, я очистил уже половину крыши сарая от зарослей мха, не оставив ни единой молекулы зелени на гладкой серой поверхности шифера. Я заметил, что некоторые плитки уже заменили асбестом. Их я не стал скрести и заранее приготовил маленькую речь на французском, на случай, если Бриджит вздумает жаловаться. Мне очень жаль, Бриджит, но твои предки уже покалечили мои колени и позвоночник, я не собираюсь отдавать им на растерзание еще и легкие.
Мишель проснулся как раз к полуденному ap'ero. Он царапнул мое лицо своими уже неприлично заросшими щеками и протянул мне руку помощи, собрав с газона кучки мха, сброшенные с крыши. Я уже знал, что по-французски асбест будет «amiante» – прошлой зимой я пытался купить коттедж за городом, – так что мне не составило труда объясниться с Мишелем насчет токсичной крыши.
– Подумаешь, – сказал он – и хмыкнул так, словно я боялся уколоть пальцы о кусты кабачков. Поднялся наверх лестницы и принялся драить серые плитки. Катышки мха вперемешку с асбестовыми хлопьями сыпались ему в лицо, но его это, казалось, ничуть не заботило.
Неужели никто не предупреждал французов о такой опасности? – подумал я. Впрочем, на плитках стояло клеймо французского производителя, который, видимо, держал информацию в секрете. Правда о местном яде была бы губительна для экономики.
Ap'ero прошел на удивление приятно. Бриджит была веселой и разговорчивой, как будто вовсе не встречалась с эксгибиционистом в ванной. Заглянул мсье Рибу, в сопровождении собаки, и объявил о том, что вечером состоится прием в Salle des F^etes [64] и мы все приглашены. Особенно я.
64
Зал торжеств (фр.).
– Pourquoi moi? [65] – спросил я.
– А-а! – произнес мэр с улыбкой. Похоже, меня ожидал большой сюрприз. Я лишь надеялся на то, что меня не назначат судьей в конкурсе «Лучший кабачок года».
После ланча – мы ели все ту же соседскую свинью и не поддающиеся заморозке овощи – я вызвался приготовить для всех кофе.
– Мы будем пить его на улице, – сказала Флоранс и вышла в сад вместе с Мишелем и Симоном.
– Мне кофе не надо, – сказала Бриджит. – Я буду тизан. – Стало быть, травяной чай. – Пойду прилягу. Принесешь чай в мою спальню?
65
Почему я? (фр.)
О нет, подумал я. Не станет ли это ее местью? Сиеста нагишом?
Французы обожают свой травяной чай. Не клубничный или клюквенный, не сладкую фантазию из ягод, от чего кайфуем мы, бритты. А французские травяные настои, приготовленные из всевозможных кустарников. Некоторые по вкусу очень даже неплохи, если кому нравятся свежезаваренные прутья. Впрочем, лично я скорее стерплю приступ гастроэнтерита, чем заставлю себя пить ромашку.
Я все никак не мог найти никакой травы среди пакетиков с чаем и кофе, но потом вспомнил. Ведь Флоранс с матерью собирались ехать за травяным чаем в гипермаркет. Возможно, это тест, решил я. Прибежит ли Пол за помощью? Нет, не прибежит.
Я обнаружил большой шкаф, где Бриджит хранила свежие покупки, и там, на самом видном месте, стояла стеклянная банка с цветочной этикеткой и надписью: «Verveine». Verveine – это вербена, хотя я понятия не имею, что она из себя представляет. Какой-то кустарник, это уж точно. В банке оказались невообразимо замысловатые муслиновые саше, похожие на отделанные рюшем мужские яички. Должно быть, очень высококачественный кустарник, подумал я.
Я сварил кофе и отнес его в сад, пока настаивалась вербена. Когда тизан приобрел бледно-зеленый окрас, я налил его в изящную фарфоровую чашку (почему они не пользуются такими чашками во время завтрака?) и, собравшись с духом, приготовился к марш-броску в спальню Бриджит. Вбегаю, ставлю чашку на прикроватную тумбочку – и мигом обратно, не глядя по сторонам.
Все прошло четко по плану. Краем глаза я заметил, что Бриджит читает, лежа на кровати в своем «кафтане дня». Уф, пронесло, никакой сиесты нагишом. Она даже не успела оторвать взгляд от книги, как я уже скользнул обратно в дверь и вернулся в гостиную.
Я присоединился к Флоранс и остальным в саду, и только сделал блаженный первый глоток кофе, когда из дома донесся истошный крик.
Мы все замерли – кто с ложкой в руке, кто с кофе во рту – и переглянулись. Не ослышались ли мы?
Второй крик подтвердил, что нет, не ослышались. Флоранс и Симон бросились в дом. Мы с Мишелем пошли следом, но осторожно – вдруг дело в какой-то сугубо женской проблеме?
Кровать Бриджит была пуста. Об ее недавнем присутствии напоминали лишь отброшенная книга и перевернутая фарфоровая чашка. Из ванной доносились рвотные звуки и обрывки диалога двух женщин. Из крана лилась вода.
Флоранс вышла из ванной туча тучей. Подняла чашку с кровати и принюхалась:
– Что ты принес маме?
– Вербену.
– Покажи мне.
Я показал.
– Imb'ecile [66] , – со стоном произнесла она, когда увидела пакетик.
66
Идиот, тупица (фр.).