О праве войны и мира
Шрифт:
4 Он добавляет, что добросовестный кредитор обращается к поручителю только в том случае, если не может получить с должника. Он прав, говоря “добросовестный”, так как обращение к поручителям, по видимому, представляется “недостойным”, по словам Цицерона (“Письма к Аттику”, кн. XVI, 15).
5 Птоломей отдал Димитрию, сыну Антигона, его палатку и прочие вещи, служившие ему для личного пользования, а также захваченные деньги, говоря, что между ними спор идет не о любого. рода вещах, а о славе и власти. Это сообщено Плутархом в жизнеописании Димитрия. Смотри также об образе действий Санхо, короля басков, у Марианы (кн. XI, гл. 16).
6 Аппиан (“Гражданская война”, кн. II) сообщает; “Древние
Глава XIV
ОГРАНИЧЕНИЯ, КАСАЮЩИЕСЯ ОБРАЩЕНИЯ С ПЛЕННЫМИ
I. В какой мере дозволено захватывать в плен людей согласно внутренней справедливости?
II. Что дозволено в отношении раба согласно внутренней справедливости?
III. О том, что не дозволено убивать невинного.
IV. И немилосердно наказывать.
V. А также обременять чрезмерно тяжелыми работами.
VI. В какой мере имущество раба принадлежит господину, в какой мере - рабу?
VII. Дозволено ли рабам спасаться бегством?
VIII. Принадлежат ли дети. рожденные рабами, господину и в какой мере?
IX. Как следует поступать там, где рабство пленников - не в обычае?
В какой мере дозволено захватывать в плен людей согласно внутренней справедливости?
I. 1. Там, где в обычае захват в плен людей и обращение их в рабство, - такое рабство согласно внутренней справедливости подлежит ограничению наподобие того, как это имеет место в отношении имущества. Стало быть, приобретение здесь дозволено до тех пределов, до которых простирается размер долга, как основного, так и последующего, поскольку, впрочем, соответствующими лицами не совершены особые преступления, которые правосудие дозволяет карать лишением свободы (Витториа, “О праве войны”, 41; Децио, кн. II, гл. V, спорн. вопр. 4; Коваррувиас, на с. peccatum, р. II, 11; Молина, спорн. вопросы 120 и 121; Валенсиа, спор III, вопр. 16). В указанных пределах, но не далее ведущий войну имеет право на пленных из подданных неприятеля и может переносить это право законно на других.
2. Долгом справедливости и благости будет допустить здесь равным образом те различия, которые указаны выше, при рассмотрении вопроса об убийстве врагов. Демосфен в послании “В защиту детей Ликурга” восхваляет Филиппа Македонского за то, что тот не обратил в рабство всех бывших в числе противников1: “Ибо, - по словам Демосфена, - он не считал, что одно и то же справедливо и честно по отношению ко всем, но полагал, что каждому причитается то, что тот заслуживает, и поступал даже в отношении неприятеля подобно судье”.
Что дозволено в отношении раба согласно внутренней справедливости?
II. 1. Но здесь в первую очередь нужно отметить, что это право, возникающее как бы из поручительства за государство. отнюдь не простирается столь далеко, как право, возникающее вследствие совершения преступления в отношении тех, кто лишается свободы в силу наказания. Оттого некий спартанец называл себя пленным, но не рабом2. Ибо если правильно взглянуть на дело, то общее право на пленных в справедливой войне равно тому праву, которое принадлежит господину в отношении тех, кто продал себя в рабство, будучи вынужден к этому нужной с тем, однако, различием, что заслуживает даже большего сожаления бедственное положение лиц, которых постигнет такая участь не вследствие собственного поступка, а по вине их правителей. “Горчайшая участь, - говорит Исократ (“Платейская речь”), - стать пленником по праву
2. Рабство есть постоянная обязанность работы за постоянное пропитание. Хорошо подходит к рассматриваемому роду рабства определение Хризиппа: “Раб есть вечный наемник” (Сенека, “О благодеяниях”, кн. III, гл. 22). И еврейский закон тоже формально приравнивает к наемникам того, кто продается в рабство, побуждаемый к тому нуждой (Второзаконие, XV, 18, 40, 53); при выкупе из неволи, по смыслу закона, труды раба идут ему на пользу, подобно тому как плоды, взятые с проданного поля, поступают в пользу прежнего хозяина (Второзаконие, XVIII, 50).
3. Имеется, следовательно, весьма большое различие между деянием по отношению к рабу, которое остается безнаказанным по праву народов, и тем, что дозволяет делать естественный разум. Мы приводили выше место из Сенеки: “Хотя по отношению к рабу все дозволено, тем не менее есть нечто, что запрещено по отношению к человеку общим правом всех одушевленных существ” (“О милосердии”, кн. I, гл. XVIII). Следующие стихи Филемона имеют тот же смысл:
Хозяин - каждый человек; хотя бы раб,
Однако человеком остается он
В другом месте Сенека говорит: “Рабы - все же люди: они - рабы, все же они наши сожители; рабы - все же наши друзья, рабы - все же наши сослуживцы” (“Письма”, XLVII). У Макробия можно прочесть слова, выражающие ту же мысль, что слова апостола Павла: “Господа, воздавайте рабам то, что требуют от вас правда и справедливость, ведая, что над вами есть господь на небесах” (посл. к колоссаям, IV, 1). И еще апостол внушает господам не обращаться к рабам с угрозами, пользуясь уже приведенным выше основанием, а именно - что и они сами имеют господа на небесах, который не взирает на такого рода различия состояний (поел. к ефесеям, VI, 9).
В уставах обычно приписываемых Клименту Римскому (кн VII, гл. XIV), можно прочесть- “Остерегайся повелевать рабу или служанке в разгневанном состоянии духа“3. Климент Александрийский советует нам пользоваться услугами рабов, как своих ближних (alteris nobis], так как они являются людьми, как и мы сами (“Педагог”, глава последняя) Он следует изречению еврейского мудреца: “Если у тебя есть раб, обращайся с ним, как с другом, ибо он таков же, как и ты”.
О том, что не дозволено убивать невинного
III. Так называемое право на жизнь и смерть раба принадлежит господину в целях поддержания домашней власти но последнюю нужно осуществлять, несомненно, с такой же добросовестностью, с какой осуществляется публичная власть. Это имел в виду Сенека, говоря: “В отношении раба необходимо иметь в виду не то, насколько тот в состоянии терпеть, а то, что тебе дозволяет природа справедливости и добра, повелевающая щадить даже пленников и людей, приобретенных за деньги” (“О милосердии”, кн. I, гл. 18). Он же в другом месте пишет. “Какое значение имеет то обстоятельство, какой кто-либо подчинен власти, если только она не ограничена?” (“О благодеяниях”, кн. III, гл. 18). Здесь он уподобляет подданного рабу и утверждает, что на разных основаниях по отношению к обоим дозволено одно и то же, это, конечно, весьма верно в части лишения жизни и того, что с ней связано. “Предки наши, - указывает Сенека4, - полагали, что наш дом есть небольшое государство” (“Письма”, XLIII). И Плиний замечает: “Для рабов дом есть как бы некое государство и гражданская община”. Цензор Катон, по рассказу Плутарха, когда какой-нибудь раб совершал уголовное преступление, приводил наказание в исполнение только после его осуждения, причем по приговору других рабов. С этим необходимо сопоставить слова книги Иова (XXXI, 13 и ел.).