Обнаженная
Шрифт:
Реновзлесъ сгоралъ отъ нетерпнія, не находя возможности познакомиться съ нею. Каждый вечеръ посылалъ онъ ей корзины цвтовъ или большіе букеты. Дива, очевидно, знала, отъ кого получаетъ эти подношенія, потому что искала глазами въ публик этого некрасиваго и очень пожилого господина, удостоивая его милостивой улыбки.
Одкажды вечеромъ маэстро увидлъ, что Лопесъ де-Соса раскланивается съ пвичкою. Зять могъ, значитъ, познакомить его съ нею. И дерзко, потерявъ всякій стыдъ, Реновалесъ подождалъ его у выхода, чтобы попросить о помощи.
Ему хотлось написать ея портретъ; это была великолпная модель для одного задуманнаго имъ произведенія.
– Ахъ, Пепита! Красивая женщина, даже теперь, когда стала стариться. Если бы вы видли ее на попойк, съ этимъ невиннымъ личикомъ институтки! Сосетъ, какъ губка! Настоящее животное!
Затмъ, съ самымъ серьезнымъ видомъ, онъ изложилъ тестю обстоятельства. Она жила съ однимъ изъ его пріятелей, провинціаломъ, который усиленно добивался популярности. Добрая часть его состоянія утекала при азартной игр въ клуб, а остальную онъ спокойно предоставлялъ пожирать этой двчонк, дававшей ему нкоторую извстность. Лопесъ де-Соса поговоритъ съ нимъ, они – старинные пріятели. Вдь, папаша не замышляетъ ничего дурного, не правда-ли?.. Ее нетрудно будетъ уговорить. Эта Пепита обожала все оригинальное; она была слегка… романтична. Онъ объяснитъ ей, кто этотъ великій художникъ, и какая огромная честь служить ему натурщицею.
– He стсняйся деныами, – тревожно пробормоталъ маэстро. – Общай все, что она пожелаетъ. He бойся оказаться слишкомъ щедрымъ.
Однажды утромъ Реновалесъ призвалъ къ себ Котонера и радостно сообщилъ ему большую новость.
– Она придетъ!.. Придетъ еще сегодня посл завтрака!
Старый пейзажистъ сдлалъ жестъ изумленія. «Кто придетъ»?
– Да «Красавица Фреголина»… Пепита. Зять сообщилъ мн, что уговорилъ ее. Она придетъ сегодня въ три часа. Онъ самъ приведетъ ее.
И онъ съ отчаяніемъ оглядлся въ своей рабочей мастерской, которая была запущена за послднее время. Надо было навести порядокъ. Оба друга съ лакеемъ немедленно принялись за уборку большой комнаты.
Портреты Хосефины и послднее полотно съ одною ея головою были поставлены въ уголъ, лицомъ къ стн. Маэстро самъ убралъ ихъ лихорадочными руками. Къ чему эти призраки, когда предъ нимъ должна была предстать дйствительность?.. На мст ихъ онъ поставилъ большой блый холстъ и взглянулъ на его двственную поверхность съ искреннею надеждою. Чего только не создастъ онъ въ этотъ день! Онъ чувствовалъ въ себ небывалыя силы къ труду!..
Когда художники остались вдвоемъ, Реновалесъ обнаружилъ сильное безпокойство. Ему все казалось, что чего-то не хватаетъ для встрчи гостьи, которую онъ ждалъ съ большимъ нетерпніемъ. Цвтовъ не хватало; надо принести цвтовъ, наполнить ими вс старинныя вазы въ мастерской, создать пріятную, продушенную атмосферу.
Котонеръ помчался съ лакеемъ въ садъ, опустошилъ оранжерею и вернулся съ охапкою цвтовъ. Онъ былъ послушенъ и покоренъ, какъ настоящій другъ, но въ глазахъ его свтился насмшливый упрекъ. Все это для «Красавицы Фреголины»? Маэстро былъ, видно, не въ своемъ ум, впалъ въ дтство на старости лтъ. Можетъ-быть эта встрча заставитъ его очухаться!..
Но это было не все. Надо было приготовить на столик въ мастерской сласти, шампанское и все, что Котонеръ найдетъ вкуснаго. Но тотъ предложилъ послать лакея, отговариваясь кучею работы для встрчи этой двчонки съ невинною улыбкою и невроятными сальностями.
– Нтъ, Пепе, – умолялъ маэстро. –
Котонеръ ушелъ съ покорнымъ видомъ и, вернувшись черезъ часъ, увидлъ, что Реновалесъ приготовляетъ какія-то платья въ уборной для моделей.
Старый другъ положилъ свои пакеты на столъ, развернулъ бутылки и разложилъ сласти на старинныхъ тарелкахъ.
– Готово, баринъ, – сказалъ онъ насмшливо-почтительно. – He прикажете-ли еще чего-нибудь?.. Все семейство поднято на ноги изъ-за этой важной особы. Твой зять самъ привезетъ ее, я служу теб, какъ лакей… не достаетъ только, чтобы ты вызвалъ дочь помочь ей раздться.
– Спасибо, Пепе, большое спасибо, – воскликнулъ маэстро съ дтскою признательностью, ничуть не обижаясь на насмшки друга.
Къ завтраку маэстро вышелъ въ столовую тщательно причесанный и одтый, съ закрученными усами, въ лучшемъ фрак и съ розою въ петлиц. Старикъ расхохотался отъ души. Только этого не хватало!.. Онъ съ ума сошелъ. Ну, и посмются же люди надъ нимъ!
Онъ еле дотронулся до ды и посл завтрака сталъ одиноко шагать по мастерскимъ. Какъ медленно тянулось время!.. Шагая взадъ и впередъ по тремъ комнатамъ, онъ смотрлъ при каждомъ поворот на старинные часы изъ саксонскаго фарфора, стоявшіе на столик изъ цвтного мрамора передъ большимъ венеціанскимъ зеркаломъ.
Уже три часа… У маэстро явилось подозрніе, что гостья не прідетъ. Четверть четвертаго… половина четвертаго. Нтъ, она не прідетъ, уже поздно. Такія женщины живутъ въ вчномъ круговорот и не располагаютъ ни единою свободною минутою!
Но вскор лослышались шаги, и вошелъ Котонеръ.
– Пріхали. Ну, твое желаніе исполнено… Поздравляю, маэстро… Веселись хорошенько. Мн кажется, что ты достаточно пользовался моими услугами и не потребуешь, чтобы я оставался теперь.
Онъ ушелъ, длая руками насмшливые прощальные жесты, и Реновалесъ дйствительно услышалъ вскор голосъ Лопеса де-Соса, который медленно приближался, объясняя своей спутниц картины и мебель, приковывавшія ея вниманіе.
Они вошли. Въ глазахъ «Красавицы Фреголины» свтилось изумленіе. Величественная тишина мастерской произвела на нее, повидимому, глубокое впечатлніе. Этотъ барскій особнякъ былъ такъ великъ, такъ непохожъ на т квартиры, что ей приходилось видть до сихъ поръ. Рдкая мебель и старинная солидная, чуть не историческая роскошь всей обстановки внушали ей страхъ! Она поглядла на Реновалеса съ уваженіемъ. Онъ казался ей теперь и боле благороднымъ и важнымъ сеньоромъ, чмъ тотъ госоодинъ, котораго она замчала иногда въ публик со сцены. Онъ внушалъ ей страхъ, точно важная особа, непохожая на остальныхъ ея знакомыхъ. Къ этому чувству примшивалось еще уваженіе къ его богатству. Сколько денегъ должно было быть у господина, жившаго въ такой роскоши!
Увидя эту женщину вблизи, Реновалесъ тоже почувствовалъ себя взволнованнымъ.
Въ первую минуту у него явилось сомнніе. He ошибся ли онъ? Дйствительно ли похожа она на Хосефину?.. Блила на лиц гостьи произвели на него непріятное впечатлніе. Видно было даже черезъ вуаль, что лицо покрыто цлымъ слоемъ блой краски съ черными линіями подъ глазами. Та, другая не красилась. Но заглянувъ гость въ глаза, Реновалесъ снова увидлъ поразительное, трогательное сходство, и оно воскресило въ его памяти обожаемый образъ подъ густымъ слоемъ краски.