Обнаженность
Шрифт:
Я не успела вылезти из воды, как в квартире послышались шаги…
Он открыл дверь и направил на меня пристальный взгляд, наполненный демоническим желанием, напомнив мне тот самый взгляд, при нашей первой встрече. Его желание было всё таким же: страстным, жгучим, неугасаемым и умопомрачительным!
Он склонился над ванной и застыл в нескольких миллиметрах от моих губ, наполняя себя моим дыханием.
– Я люблю тебя!
– произнесла я.
Он продолжал молчать.
– Я хочу тебя!
– вновь произнесла и приблизила к нему свои губы, наслаждаясь его чувственным взглядом - пылким, но, в тоже время, таким нежным.
Он немного приподнял рукава, запустил руки по локоть в воду и вытащил меня, залив свою форму, туфли и пол пенистой водой.
Он всё молчал, не сводя с меня взгляда, но этот беззвучный момент соприкосновения наших взглядов, значил для меня больше, чем миллион слов.
– Не уезжай! Я не хочу тебя терять!
– почти вырвалось из моих уст, но я промолчала, подавив в себе желание произнести эти слова.
Я знала, что он не мог ничего изменить, я не хотела делать его отъезд еще сложнее. Я лишь улыбнулась, чтобы позволить ему в эти последние дни, которые мы проводили вместе, полностью отдаться наслаждению, не вспоминая о предстоящей разлуке.
Я прикоснулась рукой к его коротко выстриженным волосам и дотронулась до его губ нежным поцелуем.
Он положил меня на край кровати, пропитав простыни стекающей с меня водой, и повелительно отклонил меня на спину, прижав моё тело рукой к постели.
Его губы коснулись моего тела горячим, влажным и приятным ощущением нежности, страсти.
Он развёл мои ноги, страстно провёл по ним руками и обхватил ладонями ягодицы, что позволяло ему управлять моим телом так, как он желал.
Мой сладкий стон наполнял его всё большим желанием.
Его язык проник в меня мягким, чувственным и страстным прикосновением.
Я невольно сжала простынь в кулаки, испытывая наслаждение, которое вводило меня в экстаз. Наслаждение, которое превращало меня в самого дьявола и обращалось в неугасаемую мольбу о вечности, о нескончаемости этого момента, за который я была готова отдать все.
Он приблизился к моим губам и нежным поцелуем разделил со мной сладкий вкус моего возбуждения.
Я прижалась к его груди, перебирая в голове все эти слова, которые я так хотела ему сказать: "Останься! Я люблю тебя! Будь моим навсегда!". Но я молчала.
Фраза "Мне пора" с каждым разом все сильнее вонзалась в мой живот ощущением насквозь вбитого кола, оставляя меня один на один с этим горьким чувством, которое вызывало во мне его отсутствие. Расставания были все сложнее. Мне хотелось плакать, цепляться за него, кидаться на пол, колотить ногами и кричать во все легкие каждый раз, когда наступал этот момент.
Так и в этот раз, его скорое "Мне пора" и звук закрывающейся на выходе двери, оставили меня наедине с моими мучениями и льющимися из моих глаз слезами, не позволяющими мне видеть, дышать… от которых меня спасало лишь открытое окно и дуновение прохладного, ночного ветра.
Не желая оставаться в одиночестве в этой квартире больше ни минуты, я вернулась домой и свернулась в комок на своей тёплой кровати, в комнате, в которой ничего мне о нем не напоминало, кроме моих мыслей, которые постоянно улетали к нему и оставленного мной под подушкой, в изголовье кровати, маленького макета самолёта с его рабочего стола. Я хранила его там в секрете и нащупывала по ночам, до того как уснуть, пытаясь, то ли установить с ним телепатический контакт, то ли просто изъять силы из этого дорогого мне символа.
Эта детская, наивная привычка оказывала на меня успокаивающее воздействие. Я дорожила ей как неким волшебством - сверхъестественным соединением между нами в моменты, когда мы не были вместе.
Вновь дотронувшись кончиками пальцев до самолетика и вспоминая еще не угасшие в моем теле моменты блаженства, я уснула.
Утром Мишка, узнав, что я нахожусь дома, решил забежать за мной, чтобы вместе отправиться в университет.
– Привет, Мишан! Как жизнь?
– послышался из прихожей голос моего отца.
Не отвлекаясь на нас с Мишкой, он продолжил своё метание по коридору из стороны в сторону с приложенной к уху трубкой телефона.
Миновав утренний фэйсконтроль при входе в нашу квартиру, Мишка тихо постучался ко мне в комнату…
– Привет, Миш. Ну, проходи быстрей!
Мишка неловко оглянулся и выгнул спину назад, чтобы охватить взглядом коридор, в ожидании отцовского "Эй, ты куда?".
Я взяла его за руку и втянула в комнату, закрыв за ним дверь.
Он огляделся.
– Как давно я здесь не был! Какие воспоминания… - сказал радостно, поглаживая стены, которые хранили в своей памяти прикосновения наших обнаженных тел, а мы, с точностью помнили места, в которых к ним прикасались.
Мишка сделал еще один шаг, грохнулся на мою, еще не собранную кровать, и обнял подушку.
Из-за его мускулистого предплечья немного выглядывал мой самолетик.
Подавив в себе раздражение, я отвела взгляд от изголовья кровати, пытаясь не привлечь внимания, и принялась собирать вещи.
– А Nintendo? Она все еще там?
– вдруг спросил Мишка.
Не дожидаясь моего ответа, он нетерпеливо открыл шкафчик у кровати и немедля полез в него рукой, в поисках заветной игрушки… Но на Nintendo он не наткнулся. Шкафчик к тому времени воплотился в заветную мечту любой дамы, увлеченной играми соблазна.
Его рука утонула как в пуху. Он сжал её в кулак и вытащил из шкафчика белоснежный предмет фетиша для большинства мужчин - ажурные трусики.
– А где...
– попытался произнести Мишка, но не договорив, широко открыл рот, и приблизил к себе находку.
Я издала рычащий звук, выражая несдержанное раздражение всем своим телом, и вырвала у него из руки то, что он крепко сжимал в кулак, быстро закрыв шкафчик пинком ноги.
– Не ройся в моих интимных вещах! Nintendo там давно уже нет! Не мелкие уже, Миш!
– вскрикивала я в недоумении, стягивая Мишку со своей кровати, за которую он ухватился обеими руками.