Оборотни Митрофаньевского погоста
Шрифт:
Корвин-Коссаковский плохо спал ночами, въявь нервничал, то и дело ломал перья и массировал виски, сжимаемые болью.
В Яхт-клубе, куда Корвин-Коссаковский добрался к одиннадцати часам в четверг, его ждали весьма интересные новости, которые опровергли мнение, недавно высказанное Критским - о том, что времена великих подлостей миновали. Борис Лурье, крупье из игорного дома, знал всех клиентов наперечет. Корвин-Коссаковский протянул ему список с фамилиями. Тот почесал за ухом и усмехнулся.
– - Князь Мещерский? Он давно не был, во всяком случае, последний раз я видел его летом. Но ему играть не на что, разве что богатую невесту себе подыщет. Аристарх Сабуров, - Лурье почесал теперь дурно выбритую щеку, - это красавец заходил, но ставок не делал, просто следил за игрой. Герман Грейг, о, это наш человек. В прошлом году проигрался в прах, но с помощью известного педераста Ширинского дала свои поправил. Даниил Энгельгардт. Тоже завсегдатай. Он на содержании у богатой вдовушки, и монеты из неё тянет исправно. О возрасте вдовы лучше не спрашивай.
– -Я правильно тебя понял?
– скрывая недоумение, перебил его Корвин-Коссаковский.
– Грейг - содомит?
– -Нет, - блеснул глазами Лурье, - только когда проиграется. Но попку свою ценит высоко и меньше, чем за десять тысяч, честь не продает.
Корвин-Коссаковский откинулся в кресле и схватил ртом воздух. Помолчав, продолжил.
– -Ладно, понял, а если всё-таки вдовой поинтересуюсь?
– -Ну, - рассмеялся Лурье, - тебе же хуже. Вдовица шестидесяти трех лет, когда она тут бывает, мы специальное кресло из курительной выносим, на заказ сделанное. Во вдовице веса - девять пудов. При этом злые языки утверждают, что особа весьма любвеобильна и от молодых своих любовников редкой выносливости требует, а ещё...
– Лурье опустил глаза в пол и затрясся от еле сдерживаемого смеха, - любит на дружка сверху опуститься да основательно на нём попрыгать... Так что мы и господину Энгельгардту всегда по приходе тоже кресло помягче подставляем. После таких трудов ему, полагаем, отдохнуть надо-с. Мученик-с...- Лурье беззвучно хохотал.
Корвин-Коссаковский теперь не открывал рта, но шумно втянул воздух через нос. Лурье же спокойно сунул свой нос в список и продолжил.
– -Кстати, о Грейге.... Сынок незаконный большого человека. И традиции в семействе крепкие. Сам Герман Генрихович уже штук восемь незаконных ублюдков по свету разбросал, заботой о которых себя никогда не обременяет. Не делает ничего, да и ничего, полагаю, делать и не умеет. Можно понять богатых бездельников, но как понять нищих лодырей, а? Не постигаю. История с ним, кстати, была дивная-с. Совратил он девицу в номерах, потом на него упал взгляд одной состоятельной особы. Так он девицу в блудный дом продал, а на вырученные средства гардероб себе новый справил... Но... не вышло. Богатая аристократка всё же по здравом размышлении предпочла выйти за старого банкира. Деньги к деньгам-с.
– Лурье опустил глаза в бумагу, - граф Михаил Протасов-Бахметьев... А он здесь? Хм... Не игрок. Болтун и сплетник. Но пакостей чёрных за ним не помню. Князь Всеволод Ратиев, о, это отдельная история...
Корвин-Коссаковский просто прикрыл глаза и тихо спросил, что за история?
– -Несмотря на уродство, он весьма любвеобилен и предпочитает девочек лет двенадцати. Ему специально подыскивают подобный товар. Он пристрастился к подобному в Лондоне, где был с папашей-дипломатом. Так одна из таких девчушек огрела его по физиономии торшером и распорола щеку. Скандал был.
Корвин-Коссаковский вздохнул.
Лурье же невозмутимо продолжил:
– -Александр Критский, я его тут дважды видел. Скромен и мил. Да только не привык я верить в скромность, да ещё таких херувимов. Но сплетен о нём не слыхал. Юлий Ширинский ему за ночь тридцать тысяч обещал, но - получил отказ, однако, возможно просто мало предложил, кто знает?
– завершил свой экскурс Лурье, заметив брезгливо оттопыренную губу Корвин-Коссаковского.
Арсений Вениаминович пожалел, что не нашёл Лурье до бала графини Нирод. Впрочем, что бы это изменило?
Нечисть на нечисти сидела и нечистью погоняла, а он тут инкуба с упырем да лемуром ищет, дурак.
Любого бери, зло подумал он, вот тебе и упырь.
Глава 5. Бесовская страсть.
Больше всего тиранят сердце страсти. Эти злые страсти,
когда удовлетворяемы бывают, дают радость, но кратковременную,
а когда не бывают удовлетворяемы, то причиняют скорбь
продолжительную и несносную.
Феофан Затворник
Утром в пятницу неожиданно приехала сестра. Мария сообщила ему новость о болезни Нины Черевиной. Девица жаловалась на страшную головную и сердечную боль, упадок сил, была вся в поту. Говорила о металлическом привкусе во рту. Вызвали доктора, но пока его ждали, недомогание прошло само. Никитин приехал и насторожился, заподозрил симптомы простуды, но...
– -Никакая это не простуда, Арсик, поверь, и не притворялась она, была полупрозрачная. И не материнская это дурь, та во всех обмороках своих всегда румяная была, кровь с молоком, а эта... И с чего ей притворяться-то? Не в пансионе же они, не на дежурство идти, наоборот, она с сестрой прогуляться хотела в парке да на ногах едва устояла и не пошла.
Арсений Вениаминович побледнел и вскочил.
– -Кто-то из гостей бальных вчера приходил?
– -Нет, никого не было, но эта чертовка Лидия... Она ходила в лавку за бахромой, это за углом, недалеко от парка.
– -И что?
– -Её видела там моя горничная Нюрка, я её за пудрой в магазин Фланцева послала. Так она говорит, что на набережной видела молодую госпожу с человеком весьма приятной наружности. Красавец, сказала.
– -Господи, - утёр платком Корвин-Коссаковский выступившую на лбу испарину.
– Она описала его?
– -Да, - кивнула Мария Вениаминовна. Она была сестрой полицейского, за годы изучила брата, и потому расспросила горничную заранее, зная, о чём непременно спросит Арсений.
– Нюрка говорит, высокий, бледный, с тёмными волосами. Глаза - зелёные. Шляпа на нём чёрная, пальто едва не до пят. В руках - трость. Красивый такой, говорит, что невольно оглянёшься. Я так понимаю, она и сама не раз оглянулась.
– -Глаза зелёные... Сабуров?
– -Я тоже на него подумала. Только...
– Мария замялась.
– -Что - только?
– -То ли девка врёт, то ли не поняла чего. Анька сказала, что странное там что-то было. Говорит, барин молодой госпоже вроде бы втолковывал, что не хочет он ей, мол, жизнь испортить, потому, сказал, больше ей искать с ним встреч не надо. А барышня говорила, мол, что жить без него не может...
Корвин-Коссаковский задумчиво смерил сестру взглядом. Он точно не понял. Если Сабуров и есть инкуб, то - что говорит? А если он не Клодий - зачем на свидание приходить было? Ведь он, судя по всему, уже успел вскружить девице голову... Хочет окончательно свести дурочку с ума? Да, похоже...