Обреченный на любовь
Шрифт:
– Не надо забывать, что Крылов – космонавт, и вполне мог при определенных обстоятельствах… – начал Милбери. И замолк.
– Ладно, – сказал Калинов. – Так можно бесконечно переливать из пустого в порожнее!.. Считаю, засада должна быть признана успешной. Во всяком случае, мы выяснили, что страхи Крылова – не болезнь расстроенной психики уставшего человека. Угроза его жизни в действительности существует. Кроме того, можно сделать предварительный вывод, что Андерсон и Накаяма вероятно погибли все-таки насильственной смертью. Так что хотя бы в реальности происходящего мы теперь убедились. Пока, правда, у нас в руках лишь набор странных фактов, от которых изрядно попахивает мистикой, но, думаю, это только потому, что отсутствует информация о связях между имеющимися фактами.
– Неплохо бы иметь представление хотя бы о приблизительном районе поисков, – сказал Довгошей без иронии.
– Я не Бог! – ответил Калинов. – Надо думать.
– А хотите еще фактик в нашу копилку странностей? – сказал вдруг Милбери. – Я ведь все-таки не зря возился с этими стратопланами!
– Что-то выкопал? – воскликнул Калинов.
– Выкопал! – Милбери с удовольствием произнес это слово. – Среди пассажиров всех рейсов, что мы проверили, был пассажир, не имеющий веса.
– Как?! – удивился Калинов. – Подожди… Но на него должны были обратить внимание в первом же рейсе!
– Должны! – Милбери хмыкнул. – Оказывается, плохо, господа сыщики, пользоваться в перемещениях по планете исключительно лишь джамп-связью!.. Если бы мы хотя бы раз слетали на стратоплане, то знали бы эту кухню… Оказывается, регистрация давно уже производится без участия людей. Автоматика взвешивает пассажира и тут же снимает с его кредитной карточки соответствующую сумму. Сколько там в цифрах – сто или тысяча, – ей все равно. Она ведь программировалась на обслуживание обычных людей. Так что невесомому пассажиру не требуется даже вставлять в приемник кассира кредитную карточку. Вот если бы с весами работал человек…
– А служба безопасности? – сказал Довгошей.
– А что служба безопасности? Если с ним не было никакого оружия, служба безопасности и внимания на него не обратила. Ведь визуально-то он выглядит обычным человеком! А багажа он с собой ни разу не вез.
– Мда-а! – Калинов яростно поскреб затылок. – Много определенности добавил нам этот факт!.. Как он хоть регистрировался-то?
– Каждый раз мужским именем, – сказал серьезно Милбери. – И каждый раз новым.
– А может, это были разные люди? – предположил Довгошей.
– Возможно. Фотографий при регистрации не делают. Но в твоем вопросе есть одна ошибка. Если это были и разные, то НЕЛЮДИ. Люди, как известно, обладают весом.
– Ну что же… – Калинов снова почесал затылок. – Теперь хоть можно предположить, почему этот… это существо не пользуется джамп-связью. Джамп-кабины оперируют материальными… точнее, вещественными объектами.
– А что нам дает такое предположение? – Милбери с сомнением покачал головой. – По-моему, оно ни на йоту не приближает нас к пониманию сути событий.
– Во всяком случае, полагаю, Крылов находится в безопасности. А это снимает с нас массу забот.
– Вы собираетесь его там и оставить? – Милбери кивнул на кабины.
– Да, по крайней мере в течение ближайших дней. Ему там будет спокойнее.
– А потом?
– Надеюсь, тот, кто его преследует, через несколько дней оставит его в покое.
– Странная надежда!
– Не будем спорить: у нас пока есть возможность проверить это… Как бы то ни было, а его день рождения к тому времени уже минет. Правда, так мы можем и не узнать, какова фактическая подоплека происходящих событий. Но, клянусь, я согласен остаться в неведении с живым Игорем, чем получить информацию, заплатив за него гибелью друга. – Калинов хлопнул ладонью по столу и встал.
Довгошей смотрел на начальника с восторгом, но Милбери уныло покачивал головой.
– А причем здесь день рождения? – спросил он.
– Причем здесь день рождения, я и сам не знаю, – сказал Калинов, – но какое-то значение он имеет. Во всяком случае, все остальные – кроме Формена – умерли накануне своего дня рождения.
– Чертовщина какая-то! – Милбери выругался. – Должна же быть у нас хоть какая-то версия! Как можно работать без версии?
Калинов устало улыбнулся:
– Такое это дело, молодой человек!.. А версий может быть великое множество.
– Достаточно. – Милбери покусал нижнюю губу. – Только она вряд ли доказуема!
– Конечно. Пока мы не изловим хоть одного ксена и не выпотрошим его.
– Да ну вас, шеф! – Милбери нахмурился. – Все вам шутки!
Калинов перестал улыбаться:
– К сожалению, это не шутки. Это действительно может оказаться все что угодно. А потому расслабляться не будем… Тем не менее, я полагаю, что Крылов находится в безопасности. Думается, по какой-то причине в закольцованных джамп-кабинах он для преступных сил недосягаем. Полагаю, предстоящая ночь докажет вам это. – Калинов прошелся по вестибюлю, размышляя, потом продолжил: – Значит, сделаем так… Сюда надо прислать несколько наших людей, вооруженных. Задача: взять живым любое существо, которое предпримет попытку приблизиться к кабинам. Стрелять исключительно в случае непосредственной угрозы для жизни. Думается мне, просидят они здесь впустую, но оставлять кабины без охраны мы не имеем права.
Милбери согласно кивнул.
– Теперь вот еще что… Поскольку мы обязаны быть готовы к… – Калинов вдруг замолк, глядя на Довгошея, потом опять погулял по вестибюлю и наконец, решившись на что-то, сказал: – Володя, ты пока останешься здесь, через некоторое время тебя сменят. После этого можешь смело отправляться спать. – Он повернулся к Милбери. – А нам с тобой еще надо поговорить. И лучше всего это сделать в моем кабинете.
Ночью ему приснился сон.
Калинов летел, широко раскинув руки. Как крылья… Пространство вокруг было наполнено розовым туманом, скрипуче-сухим и горячим. Глаз сквозь туман ничего не видел, но Калинов знал, что летит в правильном направлении. Он был молод, весел и уверен в себе. Сзади его поддерживали Черные Нити, а Белые, нежно просвечивающие сквозь розовый туман, натянутые, как струна, с огромной скоростью волокли его вперед, к неведомой пока цели, которая вот-вот должна была возникнуть перед глазами, и Калинов понимал, что никакой туман не скроет ее из виду. Он с предвкушением ждал появления цели, когда вдруг со звоном лопнула одна из Белых Нитей. Скорость сразу упала, он почувствовал, как одна из Черных Нитей, потерявшая напарницу, удавкой захлестнула душу. Потом лопнула еще одна Белая Нить, и он услышал издевательский смех. На душу набросили еще одну удавку. А смех становился все громче, в нем появились нотки торжества, и вот из тумана величественно выплыл серый силуэт. Калинов сразу узнал врага: это был он сам, Калинов, но не нынешний, молодой, а тот, предыдущий, седой и усталый, для которого давно уже было подготовлено место на кладбище. Из седой шевелюры торчали крохотные рожки. Предыдущий Калинов держал в руке все Белые Нити Калинова-нынешнего и по очереди – одну за другой – рвал их. Рвал почти без усилий, с удовольствием и радостью. И каждая порванная Белая Нить отдавалась удавкой на душе. Потом предыдущий Калинов подплыл ближе, перестал смеяться и громовым голосом проорал:
– А ведь у тебе вообще не должно быть Черных Нитей, человече!
– Но все-таки они есть, – с трудом прошептал Калинов уже не слушающимися губами.
И тогда предыдущий Калинов сверкнул красными глазами, взмахнул хвостом и одним движением разорвал все Белые Нити. Черная удавка натянулась и поволокла Калинова назад, все быстрее и быстрее. Движение представлялось как свободное падение, наступила невесомость, мимо розовыми струями проносился туман, и сзади летел громовой дьявольский хохот. И не было рядом никого, кто мог бы помочь, погасить скорость, хоть немножко освободить душу от черной удавки, спасти и сохранить… И разверзлась бездна, и розовый туман сменился мраком, холодный ужас объял сердце, и не осталось ничего в судьбе, кроме конца, и ушла куда-то память о Вите, провалилась в небытие, обратившись пеплом равнодушия. Дьявольский смех не отставал, он все время был где-то поблизости и умолк только в то мгновение, когда окончательно задохнулась удавленная душа…