Очень гадкая книга
Шрифт:
Со следующего дня началось моё обучение. Именно обучение. Ни экзаменов, ни зачётов, тебя просто обучали тому, что потом необходимо, как предполагалось, будет востребовано. Я думал, что я крутоватый парень: и с мозгами дружу, и с телом, и с психикой, вроде, всегда был порядок, – но то, куда меня всего окунули, оказалось для меня, в каком-то отношении, шоком.
Например, уроки гипноза. Никакой теории, никаких записей, чтобы можно было расслабиться, что-то позаписывать, а сразу и только тренинги. Каждая сессия - это практические занятия. Всякое занятие приходилось конфузиться от заданий, когда тебе надо с не совсем знакомыми людьми вести себя, как клоун: пытаться ввести их в состояние транса, потом глубже, внушать всякие задания. Да, интересно смотреть на результат, когда после погружения тобой в гипноз человека, тот, по выходу из него, указывает тебе на зелёный цвет, как на красный. И ты смотришь на это, и не понимаешь: как?! Что у нас там с серым веществом такого,
В обучение входила и недюжинная физическая подготовка. Помимо общего физического развития, предстояло научиться, например, бежать, пока не заснёшь, освоить на профессиональном уровне обращение с «уличным» оружием: велосипедные цепи, «опаски», «сажалы» (строительный нож), палки, камни. В моём случае акцент сделали на том, что у меня уже было в некоторой доли.
– Ты, я слышал, убил кулаком человека? – спросил меня инструктор по единоборствам.
Этот инструктор сходу захватил моё уважение тем, что как-то удачно подобрал слова, чтобы похвалить меня за такое моё умение, и я сразу понял: во-первых, в этом вопросе этот человек на десять голов стоит выше меня, а во-вторых, просто приятно оказалось такое услышать. Скрытый смысл его слов, который я разглядел у него в глазах, явился мне через несколько минут, когда он меня завёл в боксёрский зал, где находилось около двадцати боксёрских манекенов в виде человеческого силуэта.
– Расставляем зигзагом, - скомандовал он.
Мы стали таскать этих силиконовых получеловеков и расставлять в указанном им порядке.
Он включил компьютер, инсталлированный в стену.
– Все манекены оснащены датчиками, которые с помощью беспроводной связи будут передавать информацию о твоих ударах на компьютер. Программа будет фиксировать историю твоих ударов с наложением на твоё физическое состояние: пульс, давление и всё такое. Плюс – будет учитываться время тренировок, их интенсивность, продолжительность. Там не алгоритм, а сказка. Сейчас тебя сосканируем, подойди сюда, чтобы компьютер приветствовал тебя, когда ты будешь сюда входить, и вперёд, - заключил он с улыбкой.
– Так, и что, бить их?
– спросил я, оглядев кучку манекенов.
– Ага, убивать. Смотри.
И он нанёс двадцать сокрушительных, поражающих своей силой и техникой исполнения, ударов руками и ногами по каждому из них.
На мониторе можно было увидеть, что он нанёс двадцать ударов за тридцать три секунды, шесть из которых оказались смертельными.
– Не рекорд, - заговорил он со слегка сбитым дыханием, - а для кое-кого потом не будет и показателем.
И я так понимаю, он намекнул на меня.
–
И он с силой нанёс удар рукой по челюсти ближайшему боксёрскому манекену.
– Если бы был рекорд, из динамиков раздались бы овации, - улыбнулся он
Монитор, этим временем, показал силу удара, скорость.
– Вот, смотри, - он направился к экрану, - здесь можно увидеть многое, - он стал жать пальцем на те и иные данные на мониторе, и компьютер стал выдавать развёрнутые данные, - видишь?
Можно было прочесть, сколько было нанесено ударов правой рукой, сколько левой, такое же о ногах, была видна сила каждого удара, скорость. Если требовалось развернуть данные об ударе, можно было увидеть, в каком отношении он находился с предыдущими аналогичными при схожих обстоятельствах и таком же физическом состоянии. Например, тринадцатый удар его оказался с рекордным показателем по количеству подряд смертельных ударов от левой руки в серии из двадцати ударов.
– О, рекордное что-то всё-таки умудрился установить: три подряд левой - смертельные. Было бы правильней, чтобы компьютер и о таких рекордах оповещал сигналом. Психологически веселей было б. Не? Ну вот, так и будешь тренироваться. Твоя цель: двадцать секунд - двадцать ударов – двадцать трупов. Занятия каждый день. Контролируешь сам себя. Мне каждый день будет приходить смс-отчёт о твоих продвижениях. Если в течении двух дней я не наблюдаю положительную тенденцию, будем работать вместе. Твоя очередь.
Я потянул мышцы, размял слегка поясницу и, мне показалось, не сильно выложился в двадцать ударов руками. Компьютер, тем не менее, издал «победную овацию».
– Первый, он всегда рекордный, - улыбнулся тот, - тебе не обязательно во время тренировок лупить по ним сериями, отрабатывай удары, как удобно, чем удобно, как хочешь. Главное: двадцать секунд – двадцать ударов – двадцать смертей.
Боксёрская комната мне очень понравилась: и дух можно было спустить, и наслаждаться своими успехами – система была сконструирована отменно.
Ещё в нас там имплантировали всякие устройства, так что я при определённом положении соединения ладоней или пальцев даже радио мог послушать. Никакой радиации от этих имплантатов, как нам объяснилось в инструкции, а все электромагнитные поля гасились - ни один рентген ничего не должен был показать. Зато теперь я представлял из себя ходячий компьютер с терабайтом памяти (это не считая моей собственной – позволю себе улыбнуться в этот момент).
Я прошёл процедуру «ассоциации», что заключалось в следующем. К моим мозгам подключили электроды, а потом два дня подряд показывали фильмы и картинки. Наблюдаемое мною глазами и слышимое ушами, в мозгах выкладывалось в красивые узоры электрических импульсов. Эти узоры фиксировались компьютером, и можно было только наблюдать растущий в мегабайтах, а потом переходящий в гигабайты и терабайты объём накапливаемой, таким образом, информации о работе моего мозга по визуализации окружающей мня обстановки. А обратный процесс выглядел следующим образом. Когда мне представилась возможность фокусировать своё зрение самостоятельно на каких-либо предметах, компьютер ловко считывал эти самые возникающие «узоры», и монитор светился тем, что я наблюдал. Стоит добавить, что реакция моего мозга была одинаковой, как на зрительные внешние образы, так и на те, которые я наблюдал внутренним зрением. В результате всё, что я думал в картинках или мой внутренний диалог можно было посмотреть и послушать на компьютере. Изображение, конечно, не ахти, как и «озвучка»: то, как ночная съёмка, то, как вспышки молний, местами монитор вообще тёмный, звуки не всегда корректно передавались, а то и вообще «озвучка» жила своей жизнью, но кое-что рассмотреть и услышать было можно. При всех своих недоработках, всё равно очень серьёзная техника оказалась.
– Это означает, что я не просто отдаю себя на службу нашей организации, но и предоставляю в пользование свой внутренний мир, - заключил я окружающим меня специалистам с грустной улыбкой.
– В какой-то степени – да, - ответил мне один из них.
– А вот можно будет потом, когда всё закончится, сделать «делит» тому, что запишется из моих мозгов?
Ребята лишь усмехнулись.
Ну, конечно, не усмехнулись бы они. Сейчас я тоже усмехаюсь – такого, что увидели наши глаза, глаза таких же солдат, как я, и что записали наши компьютеры, хватит на вынос мозга человечеству в течение нескольких поколений.
Кстати, я так понимаю, бросая сейчас взгляд на свой монитор, они у себя могут видеть то, что я пишу, если организация ещё функционирует. Привет, ребята, тогда! Не беспокойтесь, я никого не предал, сами всё видели и знаете. Я и крови-то не сильно жажду, но что-то не даёт мне поступать иначе. Тихо надеюсь, что мы со мной, и такими как я, не просчитались настолько, что у нас всех будут проблемы, но наоборот. Тогда это всё, на радость мне, в большей мере совпадает с моими внутренними установками. Видимо, я пойду дальше! Видимо, до конца - без конца! И, скорей всего, каждый день, если мне будет удаваться отправить на тот свет очередное животное, их десяток, сотню, я буду становиться счастливее. Ай, да что там говорить? Седой, привет!!!