Одна дорога из Генуи
Шрифт:
Поскольку для речников место, куда причалил паром, явно бросается в глаза, то туда же после всех причалил Массимо, один из троих выживших солдат, добавленных к охране обоза в Вогере. Эти трое разделились. Массимо отправился за паромом, Эрнесто по следам Максимилиана и Тодта, а Роберто остался в Парпанезе искать третью телегу золота.
Массимо сильно задержался в Парпанезе, потому что ругался с монахами из-за лодки. Выругал себе сначала лодку, потом весла. Потом приехал с того берега настоятель, и монахи толпой побежали жаловаться на жизнь. Массимо сам, конечно, на весла не сел. Особенно когда понял, что
Поэтому Массимо плюнул на монахов, пошарил в кошельке, где лежал щедрый утренний аванс, и пошел нанимать какого-нибудь независимого лодочника. Надо было с самого начала так сделать.
Сумерки сумерками, а половина дуката серебром — хорошие деньги. Старый лодочник на руле, сыновья и племянники на веслах. Массимо довезли до самого парома, в котором не оказалось ни ценного груза, ни бесценных пассажиров. Лодочник перекинулся парой слов с паромщиками и узнал, что перед тем, как сесть на мель, паром швартовался к высокому берегу недалеко от Тидоне.
Массимо сильно удивился масштабу бойни и внезапному появлению на сцене еще одного рыцаря, но лишних вопросов задавать не стал. Вопросы стал задавать Фредерик.
— Как там дядя Максимилиан?
— Он прорвался вместе с одной телегой. Вторую кто-то украл, пока мы сражались с папскими.
— Кто?
— Не знаю, там остались Эрнесто и Роберто.
— То есть, мы победили?
— Пока да. Но я думаю, что если на обоз в Парпанезе на том берегу напали, то это никак не разбойники, а армия. Нет таких разбойников, чтобы нападать на два десятка конных латников, дождавшись, пока они все переправятся. Тогда может оказаться, что северный берег полностью в руках противника до самой Адды, и переправляться через По в Пьяченце нельзя.
— И что делать? — мрачно спросил Фредерик, — Я не знаю этих мест, и карты у меня нет.
— Если тот берег в руках врага, надо везти золото по этому.
— Но там дальше Пьяченца, она папская.
— Пьяченца стоит на большой дороге, и через нее каждый день проезжает великое множество путников. Там не принято грабить всех проезжих рыцарей, кроме, конечно, французских.
— Тогда как мы провезем золото через Пьяченцу в Кремону?
— Никак, — ответил Массимо, — Материальное золото вовсе нет необходимости куда-то везти для того, чтобы использовать его в расчетах. Сдайте его в торговые дома Пьяченцы за векселя. Векселя передадите главному интенданту армии в Кремоне. Он расплатится векселем за припасы для армии или поменяет его на монету у венецианских купцов. Потом получатель предъявит вексель к оплате в Пьяченце, и торговые люди Пьяченцы отдадут золото каким-то другим торговым людям, даже не узнав, что участвовали в снабжении армии Его Величества.
— Ух ты! — у Фредерика аж глаза загорелись, — Но как же дядя Максимилиан?
— Если он как-то проскочит, то они будут в Пиццигеттоне не позднее, чем завтра. Если мы его там не встретим, то сдадим векселя в Кремоне, вернемся и поедем его искать по дороге на Парпанезе. Если он там пал смертью храбрых, то нам покажут его могилу, а если нет, то скажут, у кого он в плену. Просто оставьте себе немного золота отдельным векселем, чтобы его выкупить.
За неимением лучших вариантов, Фредерик принял этот. Но уже стемнело, а Фредерика очень беспокоило, что среди раненых не добили брата Витторио. Чертов монах ушел и в любой момент мог вернуться с подкреплением или устроить засаду на дороге. Насчет восьми необходимых мулов корсиканцы, конечно, преувеличили. Хватило бы двух покрепче для всех слитков, а дукаты осилили бы и кони дополнительно к всадникам.
Все задачи, вместе взятые, отлично решались при помощи лодки, которую Массимо не отпустил. Золото аккуратно спустили в лодку. Еще более аккуратно спустили Маккинли, Не забыли и вьюк с одеждой Фредерика, и седельные сумки с его лошади и с коня Маккинли с вещами первой необходимости. Коня Маккинли привязали на длинных вожжах, чтобы объедал траву вокруг. Скорее всего, в течение завтрашнего дня маркиз Паллавичино узнает, что здесь кто-то причаливал, и пошлет своих людей навести порядок.
Фредерик отсчитал лодочнику десять дукатов, тот просиял ярче, чем ночной фонарь, уже установленный на носу. Сразу выдал по дукату гребцам, и лодка понеслась по течению.
Заночевать пришлось в Календаско. Лодочник поставил тент, и Фредерик, не доверяя никому, улегся рядом с Маккинли и золотом.
К середине дня прибыли в Пьяченцу. Фредерик дал лодочнику еще десять дукатов и сказал, что если будет болтать, то все узнают, что ему дали сто и еще мешок дукатов дали, чтобы дома спрятал. Лодочник оценил перспективу и клятвенно пообещал, что будет молчать как рыба. Как две рыбы. Как десять.
Стражники в порту полюбопытствовали, кто такой Фредерик и что у него за груз. Фредерик представился как фон Нидерклаузиц и сказал, что у него груз для уважаемых людей в Пьяченце, но для кого конкретно знает только раненый компаньон. Стражники удовлетворились тем, что он не француз, и груз не будет покидать город. Еще больше они удовлетворились двумя дукатами.
Фредерик и Массимо, не доверяя лодочнику, сами перетаскали золото и прочие вещи в тут же нанятую телегу, запряженную мулом. Сняв вчера с Маккинли накидку и кольчугу, Фредерик утром подумал, что ничего еще не закончилось, и раз уж есть возможность получить дополнительную защиту, то надо ей воспользоваться. И надел на себя. Массимо ограничился кирасой без набедренников, а остальное свое железо сложил в телегу.
В пределах города не требовалось ни скорости, ни выносливости, ни длинных пробегов без остановки. Возчик вел мула под уздцы, а мул тянул в меру своих сил, то есть, с трудом. Хорошо еще, что не в гору.
Маккинли уже неуверенно встал на ноги и мог идти, держась за телегу. Впереди прокладывать путь пошел Массимо, в кирасе и при мече, знающий местные нравы и говорящий по-итальянски. Фредерик охранял сзади. Первым делом поехали к лучшему врачу в городе. Оказалось, что мэтр Порденони живет в центре, и к нему можно подъехать поближе, но не к самым дверям. Фредерик и Маккинли зашли, а Массимо остался на улице караулить золото. Все-таки, очень неудобно таскать за собой по узким кривым улочкам весь свой груз. И ведь не оставишь нигде.
От состояния пациента врач пришел в ужас.
— Одиннадцать ран от холодного оружия! Каждая из них сама по себе не опасна, но вместе он потерял много крови. Неужели нельзя было сразу перебинтовать нормально?
— Я просто не видел ран, — ответил Фредерик, — Поздно сообразил, он не просил о перевязке, пока сам не упал.
— Господи! Битва, дуэль или разбойники?
— Разбойники.
— Беда с ними. Совсем распоясались. Ваш друг сначала чуть насмерть кровью не истек, а теперь мне пришлось отдирать присохшую одежду от ран. У него есть смена одежды?