Однажды в Голливуде
Шрифт:
Спроси у Терри. Спроси-спроси — уж Терри точно в восторге от моих девочек.
Руди открывает рот, но не успевает сказать хоть что-то, как Чарли спрашивает:
— Слушал новый альбом The Beach Boys, «20/20»?
— Нет.
— Так вот, одна из песен на альбоме — моя, — сообщает ему Чарли. — Я написал песню, а Деннис Уилсон ее переписал и испоганил, а потом The Beach Boys испоганили ее еще раз.
— Слушай... — Руди пытается вставить хоть слово, но Чарли не дает:
— На самом деле они испоганили ее так, что я бы даже не советовал слушать. Я бы лучше свою версию поставил. Давай, может, вернусь, послушаешь мои записи. Сыграю тебе на гитаре. Ты
Наконец Руди вклинивается:
— Я бы с удовольствием поболтал с тобой еще, Чарли, но я завтра улетаю в Европу, мне еще собираться.
Чарли широко улыбается, в его голосе слышится хихиканье.
— Что ж, видать, сегодня ни хрена не мой день, а?
Теперь очередь Руди менять тему:
— Как ты узнал, что я живу в домике у бассейна?
Чарли тычет большим пальцем себе за спину.
— Чувак в доме сказал.
— Слушай, — строго наставляет Руди, — мне не нравится, когда моих жильцов беспокоят. Поэтому, Чарли, больше так не делай, понял?
Чарли ухмыляется и машет рукой, соглашаясь:
— Да понял я, понял, все нормально. Я не хотел никого беспокоить, — и, стараясь закончить разговор, сохранив хотя бы крупицу достоинства, добавляет: — В общем, я как-нибудь найду Терри... или он найдет меня. И, может, в другой раз сыграю тебе что-нибудь из своего?
«Наконец-то!» — думает Руди.
— Да, конечно, Чарли.
Широко улыбаясь, Чарли машет рукой человеку за дверью:
— Удачно долететь!
Клифф ремонтирует антенну Рика на крыше дома Рика. Приматывает ее проволокой к крыше с помощью плоскогубцев, чтобы держалась, когда видит, как мелкий хиппарь, который приехал на грузовичке «Твинки», теперь идет по подъездной дорожке резиденции Полански обратно. Работая плоскогубцами, Клифф не сводит взгляда с этого стремного типа.
Чарли уже подходит к грузовичку, как тут затылком чувствует взгляд. Замирает. Оборачивается. Видит, как на него с крыши дома на другой стороне уставился блондин с голым торсом, который копается с антенной.
Они слишком далеко и не могут разглядеть друг друга толком.
Чарли цепляет свою фирменную улыбку до ушей и дружелюбно машет блондину.
Клифф не улыбается и не машет в ответ. Просто прожигает мелкого хиппаря взглядом, не переставая при этом скручивать провод плоскогубцами.
Улыбка исчезает с лица Чарли.
Затем внезапно Чарли бросается танцевать свою фирменную «уга-бугу» и орать. Закончив судорожные пляски для Клиффа, мистер Мэнсон показывает засранцу на крыше средний палец:
— Пошел в жопу, урод!
Мистер Мэнсон забирается в грузовичок «Твинки», заводит мотор, дергает похожий на швабру рычаг коробки передач, и грузовичок, пыхтя и кашляя, катится вниз по склону Сьело-драйв.
Клифф смотрит ему вслед.
Затем говорит себе вслух:
— Это что сейчас, на хрен, было?
Глава двенадцатая
«Можешь звать меня Мирабеллой»
Дверь трейлера-гримерки на площадке «Лансера» распахивается, и на улицу выходит Рик Далтон. Вот только на Рика Далтона он больше не похож. Соня нацепила на него индейский парик шатена с завитыми кудрями до плеч, приклеила на губу «большие, длинные, висячие усы, как у Сапаты». А Ребекка нарядила его в стильную коричневую куртку из сыромятной кожи, со свисающей с рукавов бахромой в духе Кастера, которая пришлась бы к месту, если бы Рик выступал на сцене в Вудстоке с Country Joe and the Fish. Другими словами, Калеб Декото по-уонамейкеровски.
Сэм Уонамейкер, Соня и Ребекка вне себя от удовольствия. Рик их восторгов не разделяет.
Но Сэм настолько воодушевлен как актерскими данными Рика, так и своим придуманным им образом Калеба-контркультурщика, что актер предпочел не раскачивать лодку. И решил так: лучший план действий — это быть хорошим актером, за которого его принимает Сэм, и сыграть, будто он воодушевлен внешним видом Калеба не меньше остальных троих. А на самом деле Рик думает: «Я стая чем-то средним между чертовым хиппи-пидорасом и Трусливым Львом из „Волшебника страны Оз“». И он даже не знает, что его бесит больше.
Из гримерки выглядывает Соня и предупреждает:
— Рик, я знаю, сейчас обед, но тебе надо подождать минимум час перед едой. Дай клею для усов время высохнуть.
Хороший парень Рик отвечает взглядом в стиле «без проблем, детка», достает из заднего кармана вестерн в мягкой обложке и машет Соне.
— Не волнуйся, милая, у меня есть книжка.
«Отлично, — думает Рик, — подыхаю с голоду, а теперь еще и обед пропущу».
Среди прочего в работе на съемочной площадке Рику нравится, что здесь кормят. Рик считает, что любая еда, которую оплатили или приготовили за него, — это хорошая еда. А многие актеры, с кем он пересекается на площадке, — неблагодарные сукины дети. На что тут можно жаловаться? Тебе отваливают кучу денег за притворство, тебя кормят, тебя катают по миру, тебе находят жилье, тебе дают налик на расходы и стараются принарядить, как могут? А некоторые актеры все равно ноют. «О-о, сегодня у нас что, опять курица?» Этого Рик никогда не понимал.
Так что во время обеденного получаса, раз уж есть ему нельзя, почему бы не ознакомиться с декорациями салуна, где засела банда скотокрадов под предводительством его персонажа. Рик — при полном параде Калеба Декото — идет по вестерн-площадке «Двадцатого века Фокс», которая в этом сериале называется Ройо-дель-Оро. После обеда здесь яблоку будет негде упасть от людей из съемочной группы, ковбоев, кинооборудования и лошадей. Но на обеденное время площадка превращается в город-призрак. Не совсем пустынный: через нее срезают случайные работники по дороге куда-нибудь еще. Но по большей части здесь безлюдно.
Пока актер шагает в своем костюме и сапогах по главной улице-грунтовке в окружении заведений в стиле Дикого Запада (платные конюшни, магазины, гробовщик, дорогой отель, хреновый отель), он начинает входить в образ Калеба Декото.
В пилоте Калеб — главарь банды кровожадных скотокрадов, которых в сериале напыщенно зовут «сухопутными пиратами», въехавших на территорию Ройо-дель-Оро, чтобы угонять коров у самого крупного заводчика в долине Мердока Лансера. А раз в городке царит практически полное беззаконие, ближайший федеральный маршал — в ста пятидесяти милях и нет никого, чтобы прогнать бандитов, кроме старика Лансера и нескольких мексиканцев-батраков, то не похоже, что в ближайшем будущем ситуация изменится. Но, будто одного беспардонного угона коров мало, недавно события приняли кровавый оборот, когда Калеб подослал ночью снайперов, чтобы обстрелять из винтовок дом (где спала драгоценная восьмилетняя дочь Мердока, Мирабелла) и барак (где спали работники) на ранчо Лансера, и в результате бандиты убили Джорджа Гомеса — бригадира на ранчо и самого давнего друга Мердока — и распугали четверть работников.