Однажды в Голливуде

Тарантино Квентин

А предложение было простым. Помочь отстоять ранчо от Калеба и его убийц, а как только они прогонят пиратов, Мердок поделит свою империю с сыновьями поровну. Предложение щедрое, но не безвозмездное. Ранчо сперва еще нужно заслужить. И не нарваться на пулю Калеба и его парней.

Но, если они готовы помочь Мердоку одолеть негодяев и пролить кровь, пот и слезы, без чего невозможно управлять ранчо такого размера, все трое станут равными партнерами. И если все это каким-то чудом сработает, Мердок Лансер и его блудные дети наконец-то, после стольких лет, заживут одной семьей.

В общем и целом недурная задумка для телесериала, думал Рик. Хороший сюжет, хорошие персонажи.

Чем-то напоминает «Бонанцу» и «Высокий кустарник», но мрачнее и кровавее, циничнее.

Например, Мердок Лансер — никакой не Бен Картрайт, то есть не строгий, но справедливый и сострадательный глава семьи. Он настоящий бескомпромиссный сукин сын. Легко представить, почему его бывшим женам быстро хватило с лихвой и они при первой же возможности смотали удочки от жестокой сволочи. А в Эндрю Даггане — актере с лошадиным лицом (с ним Рик когда-то играл в спектакле), которого позвали играть Мердока, — нет ни капли деревенского панибратства. Он тверд, как стальной прут, и такой же обаятельный. Персонаж Скотта Лансера уже больше похож на приятного хорошего парня из вестерн-сериалов шестидесятых. Но дорогой гардероб денди с Востока явно меняет этот образ. Прежние денди вроде Бэта Мастерсона и Янси Дерринджера в сравнении с ним выглядят бродягами. А его прошлое бывшего бенгальского улана — интригующая предыстория. Но нешуточно уникальный ведущий персонаж для вестерн-телесериала — это Джонни Лансер / Джонни Мадрид. Конечно, такого антигероя, как Джейк Кэхилл в исполнении Далтона, в вестерн-сериалах надо еще поискать. Но Джонни Лансер / Джонни Мадрид — по крайней мере в сценарии пилота — заходит еще дальше, чем разрешали Джейку.

Очаровательный, плутоватый, таинственный Джонни Лансер, который сходит с дилижанса в Ройо-дель-Оро, — из тех персонажей, что обычно только заглядывают в вестерн-сериал на пару серий, а не являются их звездами. Эдакого парня обычно заносит на ранчо Пондероса в «Бонанце», или на ранчо Баркли в «Большой долине», или на ранчо Шайло в «Виргинце» — молодого, нахального, сексуального и неоднозначного. Он становится другом Малыша Джо, или Хита, или Трампаса, но в какой-то момент — обычно в первом же акте — мы узнаём, что у него есть мрачная тайна. Он в бегах: либо от кого-то, чего-то или от того, кем был раньше, либо от того, что сделал или не сделал. Или он в округе с неизвестной целью (обычно месть, планирование ограбления или встреча с кем-нибудь из прошлого). Мы (зрители) знаем, что с ним что-то не так. Но еще мы знаем, что придется дожидаться третьего акта, прежде чем нам скажут, плохой ли этот персонаж в данном случае — или хороший, но непонятый? И в третьем акте Майкл Лэндон, или Ли Мейджорс, или Даг Макклёр либо помогают ему искупить грехи, либо убивают. Обычно у таких персонажей лучшие роли в сериале, и обычно актеры с этим амплуа становились звездами (Чарльз Бронсон, Джеймс Коберн, Дэррен Макгэвин, Вик Морроу, Роберт Калп, Брайан Кит и Дэвид Кэррадин).

Но Джонни Лансер хоть и написан как для приглашенной звезды, здесь — нешуточный герой всего гребаного сериала. И он ничем не похож на остальных ковбоев, скачущих по прериям большой тройки телесетей.

«Кто бы ни был этот говнюк Джим Стейси, — думает Рик, — ему неслабо подфартило, когда он оторвал себе эту роль».

Но и Калеб Декото — не какой-то стандартный злодей. Это чертовски славная роль, и у него чуть ли не лучшие реплики в сценарии. Прогуливаясь по пустынным пыльным улицам Ройо-дель-Оро в сторону салуна в вестерн-декорациях, Рик прогоняет в уме некоторые диалоги. Проходя мимо одного вестерн-заведения на главной улице, он замечает в стекле витрины свое отражение. Ненадолго задерживается и присматривается.

Глядя на конечный результат в зеркале трейлера, когда был в окружении девушки с париками, костюмерши и режиссера, он не особенно проникся. «Как меня вообще кто-нибудь узнает, если не прочитает в сраном ,,ТВ-Гиде“», — вот что на самом деле думал Рик. Но теперь он пообвыкся, прогулялся («сапоги-то удобные»), увидел себя в отражении в панорамной витрине в вестерн-стиле, в окружении Дикого Запада, — «а все не так уж плохо». Шляпа ему пришлась по душе с самого начала, но что теперь действительно его покорило, так это коричневая хиппи-куртка. Бахрома на рукавах — очень даже. Он начинает жестикулировать, наблюдая в отражении за эффектом. Довольно круто, как болтающаяся бахрома подчеркивает движения. С этим можно работать. «Вполне себе ничего, Ребекка», — думает Рик. А еще думает: «На меня совсем не похоже. Но, может, Сэм прав: это не так уж плохо. Это похоже на Калеба. Может, не на того Калеба, которого представлял я, когда прочитал сценарий впервые. Тот Калеб был просто похож на меня. В смысле, раз они позвали меня, то, значит, хотят, чтобы он был похож на меня, верно?

Но, может, Сэм и прав. Ну или как минимум когда Джонни Лансер убьет меня, он не убьет Джейка Кэхилла».

Но, глядя, как Калеб в витрине глядит в ответ на Рика, он видит и кое-что еще. Он начинает видеть, что ему втолковывал вчера в своем кабинете Марвин Шварц. Среди прочего он назвал Рика «актером эпохи Эйзенхауэра в Голливуде эпохи Денниса Хоппера».

Глядя на отражение в полном костюме Калеба Декото, он лучше понимает, к чему вел Марвин Шварц, и не воспринимает в штыки. Сейчас в моде патлатые парни. И этот парень в витрине, в куртке с бахромой, — вылитый Майкл Саразин. Без помпадура Рик не просто другой персонаж, но и другой актер. Он так долго ходил с одной и той же прической, что незаметно помпадур стал им. Но теперь? Если приглядеться к отражению без него? Рик больше не смахивает на стареющего актера-ковбоя из пятидесятых. Он больше похож на современного актера, который в теме. Вот этот парень уже не динозавр из времен Эйзенхауэра. Вот этот парень мог бы сниматься и у Сэма Пекинпы.

Наконец оторвавшись от отражения и размышлений о своей карьере, Рик замечает захваченный Калебом салун «Позолоченная лилия», где его персонаж заправляет зверской шайкой скотокрадов. Подойдя к крыльцу салуна, он видит режиссерский стул с именем своего персонажа на спинке. В телесериалах постоянным актерам достается стул с именем актера. Но приглашенным звездам обычно достается стул с именем персонажа, потому что нередко их нанимают всего за несколько дней до съемок.

На втором стуле рядом с его пустым, на деревянном настиле прямо перед распашными дверями салуна, сидит девочка в историческом костюме, которую он видел за разговором с Сэмом, когда только приехал. Он не знает ее настоящего имени и не помнит имени ее персонажа, но играет она восьмилетнюю дочку Мердока Лансера (от очередной матери, только эта не дала деру при первой же возможности. Вместо этого она трагическим образом свернула себе шею, когда ее сбросил рыже-чалый красавец, подаренный Мердоком на их третью годовщину. Тот самый рыже-чалый красавец, которому Мердок Лансер прострелил голову, вернувшись домой с похорон).

Далее по сценарию Калеб похитит девочку за выкуп в десять тысяч долларов.

Похищение ребенка станет эмоциональным переломным моментом сюжета. Отец зовет в город Джонни Лансера, чтобы отбиваться от Калеба и его людей, но сценаристы пилота заготовили сюжетный поворот для этого стандартного развития событий. Во-первых, Джонни ненавидит отца, которого не видел с десяти лет. А во-вторых, вышло так, что Джонни Мадрид и Калеб Декото, о чем на ранчо никто не подозревает, знают и уважают друг друга. Уж по крайней мере Калеб нравится ему куда больше, чем отец, которого он винит в смерти матери. Сын мечтал о мести за мать с тех пор, как восемнадцать лет назад похоронил ее в песке Энсенады.

О той мести, что сейчас вполне успешно осуществляет Калеб Декото. И тут Джонни оказывается в сложном, но богатом с драматической точки зрения положении, когда ему приходится решать не только, на чьей он стороне, но и кто он: Лансер или Мадрид? Похищение ребенка Калебом — эмоциональный катализатор, который в итоге толкает Джонни на сторону ангелов и подписывает его на еженедельный вестерн-телесериал вместе с новообретенной семьей.

Позже сегодня у Рика и этой юной актрисы сцена, в которой он выдвигает требования выкупа Скотту Лансеру, пока девочка сидит у него на коленях с пистолетом у виска.Но самая большая сцена Рика и девочки — завтра. Издали разглядывая маленькую светло-русую актрису, сидящую на собственном раскладном стуле с большой книгой в черной твердой обложке, он дает ей лет двенадцать. Сейчас обед, а она на площадке сама по себе, без опекуна или еды. И не отрывается от книги, когда он подходит к ступенькам в салун. Даже когда он прочищает горло и говорит:

— Привет?

«Да уж, — думает он, — здорово будет с эдакой сучкой работать». Он повторяет приветствие с напором:

— Привет?

Поднимая глаза от книги на коленях, она с явным раздражением здоровается с косматым ковбоем, стоящим перед крыльцом.

— Я тебе не помешаю, если присяду рядом и тоже почитаю? — спрашивает Рик, показывая свой вестерн в мягкой обложке.

Она смотрит с каменным лицом и отвечает в стервозном стиле карликовой Бетт Дэвис.