Огонь с небес
Шрифт:
— Но это… безобразие, деда шено! — начальник Дворцовой полиции от волнения перешел на грузинский. — Произвол!
— Князь Воронцов намерен сделать мне сюрприз. Все нормально…
— Произвол! — не мог успокоиться экспансивный грузинский дворянин.
На зеленой лужайке появился Нико, он бежал в сопровождении двоих морских пехотинцев, с ним был небольшой рюкзачок и еще небольшой планшет — в нем он таскал свой ноутбук. Ее подарок…
— Мама!
В этот момент над дворцом прошел еще один вертолет. Намного меньше, чем эти, хищный, похожий на гоночный автомобиль или на какого-то морского хищника, угловатый, с гроздьями ракет под короткими крыльями…
— Все хорошо, мой дорогой… — Ее Высочество обняла сына, — все хорошо. Мы летим к папе, мой родной.
— Ваше Высочество…
— Конвой мне не нужен, — сказала Ксения, — я вернусь к вечеру…
— Но…
— Это приказ, господа. Кронштадтцы защитят меня.
Морские пехотинцы встали по обе стороны от трапа.
— Ваше Высочество, прошу сюда…
Вертолет был довольно тесный, как и положено быть аппаратам, базирующимся в тесном пространстве корабельных ангаров и палуб. По оба борта находились пулеметчики, их оружие выдавалось казенной частью в десантный отсек, и тут же были огромные короба с патронами, каждый из которых был размером с человеческий палец, если не больше. Еще один пулемет — намного меньше по размерам, пехотный — был на откидном кронштейне в боковом люке, около него тоже пристроился пулеметчик.
Морские пехотинцы привычно заняли свои места…
— Девять, зеленый, повторяю — зеленый…
— Вас понял, взлетайте…
Было шумно, десантный отсек буквально дрожал от работы мощных турбин вверху. Один из морпехов протянул Ее Величеству наушники, но та с улыбкой отказалась.
Был слышен радиообмен:
— Девятка, зеленый, курс сто семьдесят, держаться поверхности…
— Вас понял, курс сто семьдесят, держаться поверхности.
— Коридор чист, над Заливом свободно…
— Понял вас…
Земля в иллюминаторах — или как это правильно называется — слилась в одну дрожащую полосу. Они и в самом деле летели очень низко — как при прорыве линии фронта.
Потом мелькнула полоса яхт и рыбацких лодок. Ксения поняла, что они и в самом деле летят в Кронштадт… наверное. Может, в Гельсингфорс?
— Где мы будем… приземляться?! — спросила она ближайшего морпехотинца.
— Якорная площадь, Ваше Высочество!
Наверное, не врет — если верхние чины и предали, то этот, наверное, не врет, просто не подготовили. Кто там, в Кронштадте — друзья или враги?
Под брюхом мимолетно промелькнул мост Диаметра, потом стали видны корабли. Они заходили со стороны угольной гавани, раньше здесь было достаточно места для линейных кораблей. Теперь у кораблей Первого ранга другая стоянка, здесь — только эсминцы и крейсера УРО.
Вертолеты начали замедляться, задирая нос…
— Девятка, зеленый, посадка разрешена!
— Канонирам, доложить.
— Справа, в посадочной чисто.
— Слева, в посадочной чисто.
— Зафиксировал. Отсчет.
— Десять метров! Пять метров! Три метра! Один метр! Касание!
— Касание, штатно…
Канонир расчалил поворотный кронштейн с пулеметом, сдвинул его вперед и в сторону.
— Извольте, Ваше Высочество.
Опираясь на руку одного из моряков, Ксения спустилась на Якорную. Посмотрела… два внедорожника, явно командирские, ждали ее. Офицер с повязкой дежурного шел к ней, четко печатая шаг, а подойдя — отдал честь и поклонился, как при первом появлении Высочайшей особы, в пояс. Все подсказывало, что это не мятежники…
— Сударь…
— Ваше Высочество, капитан первого ранга Пащенко прислал машины за Вами. Извольте…
— А где, простите… адмирал Воронцов?
— Ваше Высочество, господина адмирала не было здесь больше месяца.
И снова — как укол ледяной иглой в сердце. Но если начала играть… ее опыт биржевого игрока подсказывал — играй до конца.
— Постой-ка… Саша, ты, что ли?
— Я, брат, я…
— Извини, тут у меня…
— Не клади трубку. База в боевой готовности?
— Да… Утром пришло, учения… Выходим в море.
— Слушай меня. Помнишь Севастополь?
— Конечно. А при чем тут это?
— Пока ты дежурный, Богом прошу — попробуй связаться с Дворцом. Нет, не так — вышли туда морских пехотинцев…
— Да ты что. Меня ж за это…
— Слушай меня! Дело неладно, понял? Я никого из вас никогда ни о чем не просил, но помогал, чем мог. Теперь — ты мне помоги. Спаси мою семью, понял? Мою семью. Вывези ее в Кронштадт. Им угрожает серьезная опасность — из-за меня. Сделаешь — ты для меня всегда прав, понял?
— Да что же ты, Саша, ты за кого нас держишь? Нечто мы позволим Ее Высочество обидеть. Все в лучшем виде сделаем, не сомневайся…
Ее Высочество Ксения Александровна Романова слушала, закрыв глаза, — и наблюдательный человек мог бы заметить, что под ресницами этой еще не старой и все еще очень привлекательной женщины набухают слезы. Но она не смела плакать. Не смела никому показать, что она просто женщина. Даже сейчас. Тем более — сейчас.
Ей вдруг подумалось, как глупо все получилось. Неправильно и глупо. Когда ей сказали, точнее — донесли, что ее кавалер нашел себе новую пассию — там, в Бейруте, — сначала она не поверила. Начала осторожно выяснять — оказалось, правда. После этого ничего не могло быть как прежде. О, гордость, знает ли кто-нибудь разницу между тобой и гордыней — одним из семи смертных грехов…
Сначала она хотела кого-нибудь убить — или его, или ее. Потом — ее выгнали из страны, как потенциальную террористку и заговорщицу… она мстительно усмехнулась, тогда — мол, получай, милый. Она ждала извинений — возможно, даже не на коленях, — но вместо этого он пропал… и она поняла, что ему на нее плевать. Куда он пропал — она не знала.
Потом он вернулся, и она приняла его… но каждый раз она представляла себе его с этой тварью… или с другими… наверное, он тоже представлял себе ее. Тем более что она не раз пыталась забыться… только не получалось ничего. А потом — появилась эта персидская тварь, проститутка… и он снова предал ее. Мало того, ее и брат предал.