Ох уж эти штуковины!
Шрифт:
Но я не унывал, и на шум вскоре высунулась из-за своей двери соседка. Пожилая, с сеткой глубоких морщин и острым пристальным взором. Видать, надоело пялиться на меня через глазок, или взыграла наконец гражданская сознательность.
– Чего шумишь? – проворчала она, смерив меня презрительным взглядом. – Милицию вызвать?
Ну-ну, подумал про себя я. Разве что через машину времени. Но вслух язвить не стал.
– Вы извините! Я друга ищу. Денис зовут. Живет вот в этой квартире.
– Никто здесь не живет! – буркнула старушка. – Уже лет шесть
Это было для меня полной неожиданностью.
– А Денис куда переехал, не знаете случайно?
– Не знаю! Он мне не докладывал, – процедила соседка, явно недовольная именно тем, что как раз перед ней не отчитались. – И не переезжал. Просто вышел куда-то, весь белый, как сейчас помню. И не вернулся. Исчез.
Она покачала головой, будто сгоняя с себя излишнюю откровенность:
– Кстати, а кто ты таков? А ну, покажь паспорт!
Решив не искушать судьбу, я рассыпался в извинениях и откланялся.
Выйдя на улицу, я подставил лицо падающему снегу. Щеки горели, в висках стучала кровь, а грудь камнем давило понимание, что же я натворил.
Дениска явно встрял в плохую историю, выбраться из которой оказался не в силах. При всей своей эрудированности, к жизни вовне парень был не слишком приспособлен. И избежать проблем без помощи проверенного «оберега» попросту не смог.
Денис пропал. Из-за меня. Из-за моей жадности и эгоизма.
Очень захотелось напиться. Вдрызг, в хлам.
Внутренний голос тотчас завопил о балансе и нормах питания. Но сегодня он смахивал на невнятный писк, что сопутствует обычно мышиной возне, в которой я теперь видел куда больше смысла, чем в собственной жизни.
Бар не изменился. Дешевый неон, скользкие ступени, скрипучие деревянные створки. Развалюха, которую хозяин выдавал за дизайнерский колорит. Зато выпивка здесь всегда была отменная, которой не чурался даже мой однокашник.
Свободных мест не оказалось, стойка тоже была забита битком. Оставалось лишь к кому-то присоседиться. И я подался за тот самый столик, где мы коротали вечера с Денисом и его рассказами.
Сидевший там толстячок, со сладострастием дачника поглощавший кружку пива, видимых возражений не проявил. И я, коротко кивнув, плюхнулся напротив и приземлил перед собой «метр» текилы.
Недолго размышляя, я опрокинул сразу три шота. По телу тотчас прокатилась теплая волна. Забывший об алкоголе организм зашелся в сладостном возбуждении. Но тяжелые мысли не улетучились, наоборот прибавив в весе еще полпуда.
Толстяк продолжал неотрывно пялиться на меня блестящими глазенками. В итоге я не выдержал:
– Слушай, мужик! Нефиг на меня так смотреть. Я сейчас выпью и уйду. Будешь и дальше хлестать свой пивас в гордом одиночестве!
Тот и не думал отводить глаз. Вместо этого пухляк вдруг улыбнулся. Очень знакомой улыбкой:
– Саша! Ты меня не узнал?
Это был он. Денис.
– Понимаешь, я тогда просто потерял направление. Словно слепой котенок, –
Минут десять назад он сумел отлепить меня от себя, не сразу опомнившись от обрушенных на него объятий. Еще минут пять ушло, чтобы поутих поток извинений. И теперь мы сидели и говорили, как в старые времена.
Часы же, лихорадочно выуженные мною из кармана, лежали теперь на столе прямо перед однокашником. Только вот почему-то он к ним так и не прикоснулся.
– А потом совсем невмоготу стало, – продолжал он. – Прям до дрожи, до тошноты. Стены на мозги давили, будто и в самом деле решили сдвинуться. Ну я как был в домашнем, так на улицу и сиганул. Не знаю, куда бежал и зачем. Просто петлял по улицам и хватал ртом воздух. Может, и загребли бы вообще…
Денис усмехнулся и закатил глаза, вспоминая:
– Ах да, зима же была. Тротуары как обычно нечищеные. Темень до кучи. Вот и поймал я… Кхм… Поскользнулся сильно. Прямо возле местного продуктового, еще и баннер свернул. Продавщица выбежала: молодая, но бойкая не по годам. Сначала матюгами обложила, а потом видит, что не алкаш какой-то. Ну и сжалилась. Отвела в подсобку, чаю даже налила.
Он откашлялся и сделал глоток из кружки:
– И вот тут меня прорвало. Разревелся, как девочка. Все ей рассказал: и про часы, и про деда, и про друга-вора. Ну, про тебя, – добавил однокашник с нажимом. – И про то, что людям верить нельзя. И про миллион опасностей вокруг. А она слушает, кивает и улыбается. Ну все, думаю, теперь точно санитаров вызовет. Понимаю это, хочу бежать, а не могу. Потому как от улыбки ее оторваться не в силах. А еще глаза: зеленые, пронзительные, бездонные. И подумалось даже: пускай психушка, пускай менты, пускай хоть мир перевернется – но только бы еще минутку не кончался этот чай.
Денис усмехнулся:
– В общем, обошлось без санитаров. Придумали кое-что получше, – он поднял правую руку и растопырил пальцы. На безымянном блеснул золотой ободок. – И пусть наша история похожа на дешевый сериал из телека, она настоящая! И ни за что бы не случилась, если бы этот… талисман и дальше указывал, как мне жить! Так что, поверь, я даже благодарен тебе, что ты его украл.
Он помолчал и добавил:
– Пожалуй, именно за этим я сюда регулярно и наведываюсь. Чтобы сказать тебе спасибо за настоящую жизнь.
Я посмотрел на него с сомнением. Вечный доходяга, получивший в школе даже прозвище Карандаш, теперь смахивал на кабанчика. Супруга явно не жалела для него калорий. А это, конечно, никак не вязалось в моем понимании со здоровьем и истинным долголетием.
Однако сам однокашник огорчений по этому поводу не испытывал. О чем вполне явственно говорили его румяные щеки и блестящая от уже не первой пинты ухмылка.
Я протянул руку, почти прикоснувшись к золоченому корпусу. Искушение было велико, оно было огромно. Схватить «гаджет» и бежать, бежать, бежать…