Охотник и его горгулья
Шрифт:
– Ты победил.
– Да брось, старик. Ты же этого больше всего на свете хотел?
– растерялся молодой, видя крушение своих планов, но боясь смириться.
– Будь Вторым Магом. Тебе некуда денег девать. Ты молод, а я, как ты правильно заметил, уже нет, и не собираюсь заканчивать жизнь, прося милостыню. Вперед, празднуй победу, - маг сразу сгорбился и поспешил покинуть сцену, попытался смешаться с толпой, но кто-то поймал его за рукав и увлек разговором.
Молодой растерянно заморгал, ибо глава резиденции обратился к нему:
– Молодой человек, я жду, пока ты внесешь в кассу названную тобой сумму,
– Хорошо, быть Вторым Магом тоже здорово, - поникшим голосом ответил белобрысый.
– У меня с собой только семнадцать тысяч. Остальное я представлю в течение десяти дней, - двое его помощников вынесли сундук и поставили у ног главы резиденции.
– Или сейчас, если вы готовы взять украшениями. А мой диплом, - он грустно улыбнулся.
– Он ничем не хуже других, хотя некоторые из присутствующих и считали меня недостойным его.
Он извлек из кармана маленькую книжечку, умещающуюся на ладони и передал ее главе резиденции. Книжка вспыхнула и принялась расти, пока не стала похожа на увесистый фолиант.
– Но диплом не ваш. Он выдан Ивириде Онахарь, - теперь уже растерялся Первый Маг.
– Все верно, - молодой человек взглянул на Фехая.
– Одну минутку.
Фигура белобрысого окуталась пламенем, и вот же перед нами стояла княжеская племянница.
– Мерзавка! Я так и знал, что ты в этом замешана!
– воскликнул Аригур, спеша к сцене.
– Ты все годы мешала мне жить! За что?
По площади пронеслось противное хихиканье.
– Так это он на нее охотился!
– обалдело вымолвил Тирель.
– Все! Старею! Совсем чутье потерял!
– Не ты один, - флегматично заметила Нюка.
И это подруга Виресы, гроза мужчин? Дался ей старый сморчок! Воевала, пряталась, в ответ на его проклятья пыталась разорить на торге за должность!
А Ивирида, уже вошедшая в роль, ядовито обратилась к Аригуру с вопросом:
– Прямо здесь рассказать? При всех?
– Давай при всех!
– раздались крики.
– Да свои тут, свои! Чего таиться?
– Я все годы мечтал это узнать, - серьезно признался Лир.
– Ты сам это сказал, вор!
– выкрикнула девица.
– Погоди, Ивирида, это слишком серьезное обвинение, чтобы бросать его так необдуманно, - забеспокоился глава.
– Может быть, вам стоит выяснить все наедине?
– Нет! Сейчас и здесь. Пусть все знают. Аригур Лир - бывший пират! Четырнадцать лет назад мне было восемь. Мои родители, жившие тогда в Еринсфии, на Острове Зеленых озер, решили перебраться на большую землю. Мы продали дом и, погрузив самое ценное имущество на корабль "Беспечная", отправились сюда. На вторую ночь плавания нас взяли на абордаж пираты. Они перебили часть команды, выгребли из карманов и сундуков даже медь. У матери сняли серебряные серьги. Он, - она указала пальцем на Аригура.
– Он командовал! Он расстрелял половину команды! Он поджег корабль! Потом огонь едва потушили!
Лица мага мы не видели, но во всей его позе чувствовалась растерянность, удивление и недоумение.
– Да!
– дурным голосом выкрикнула Ивирида.
– Решив, будто родители отдали не все, он схватил меня за ноги, опустил за борт и ждал, пока мать и отец клялись Всевеликим, что больше у них ничего нет. Мы приехали
– лицо ее раскраснелось, голос срывался.
– А через два года я увидела его в городе! Я стала следить за ним, боясь выдать себя. И вскоре убедилась - это он! Я рассказала отцу - он не поверил. Я подросла, поступила в Орден. Что было потом, вы все знаете. Я всячески пыталась отомстить! Я хотела его уничтожить, но медленно. Надеюсь, он почувствовал то, что чувствовали его несчастные жертвы!
Она умолкла и бессильно опустилась на стул. Потрясенные собравшиеся тоже молчали. Только глава резиденции откашлялся и повернулся теперь уже к обвиняемому:
– Аригур, я тебя знаю двенадцать лет как честного человека. Кем ты был до этого?
– Я никогда не только не пиратствовал, но, что удивительно, не ступал на борт корабля, - от услышанного глаза мага были размером с часы на ратуше.
– До поступления в сибвьерскую резиденцию Ордена я десяток лет эскортировал купеческие караваны в Шальту. Не один, а с Митьером Кривом. Эй, Митьер, ты здесь? Подтверди!
– Здесь, где же мне еще быть?
– на сцену, растолкав толпу, выбрался коренастый коротконогий мужичок, обладатель приметной ядовито-рыжей шевелюры.
– Подтверждаю. Мы с Аригуром работали вначале на купца Сеффаса Рия, а потом в купеческой страже разных северных городов Шеехра.
– Они не лгут, - сообщил я, указывая на браслет правды.
– Точно! Вот где я его видел!
– обрадовался Тирель, вылезая следом на сцену.
– Я, Тирель Гедари, Изгоняющий Манеисской Охотничьей Вольницы, огнеметатель, подтверждаю все сказанное. Они оба эскортировали караваны. И я одно время работал с ними. Так что ты, красавица, обозналась.
Лицо Ивириды стало краснее мантии Аригура. Она испуганно попятилась от мага. Благо, девушку на самом краю приобнял дирижер, удержав от падения.
– Из-за своей ошибки ты и хорошим людям жизнь портила, и сама мучилась!
– резюмировал Тирель.
– Не может быть. Я не могла так обознаться!
– словно механическая кукла повторяла Ивирида.
Затянувшаяся юношеская наивность, едва не переросшая в трагедию. Наивность и максимализм, когда есть всего два цвета - черное и белое, когда не слушаешь чужих доводов, ибо другие ничего не смыслят в жизни, не испытывают сильных чувств, не верят в придуманные тобой идеалы. Как просто смеяться над людьми, втаптывать их в пыль и наслаждаться этим, осознавая собственное превосходство, ведь на твоей стороне молодость и дерзость. Я сам был таким, когда вырвался из-под учительской опеки. Пока не попался шайке Сварлига, не пережил предательство "друзей". Теперь, видя испуг и растерянность маленькой гордячки, я чувствую лишь жалость смешанную с брезгливостью, хотя сам на три года старше Ивириды.
– Все, хорош хныкать!
– понимая, что праздник почти погублен, взял дело в свои руки Первый маг.
– Я рад, что все недоразумения прояснились. У нас в программе вечера всеобщее ликование. Не будем нарушать регламент!
Толпа зашумела. Кто-то обидно заулюлюкал, выражая свое отношение ко второму лицу резиденции, но музыканты не растерялись, заиграли нечто бравурное, а расторопные ученики принялись зазывать гостей за стол.
– Если хотите, оставайтесь, - наклонился к нам бледный Фехай.
– Тошно мне здесь.