Охотники за сокровищами
Шрифт:
Между 14 и 16 мая 1945 года, всего неделю спустя после Джеймса Роримера, она прибыла в Нойшванштайн. Наконец-то она здесь, в этом почти легендарном месте, ради которого столько раз рисковала жизнью! Но дальше ворот Розу не пустила американская охрана. Солдаты понятия не имели, кто перед ними, зато хорошо помнили строгий приказ Роримера: никаких посторонних на территории замка. Сам хранитель памятников находился далеко, на другом задании, смысла спорить с солдатами не было. Роза Валлан развернулась и ушла.
Но только в тот день. Она задержалась в Германии еще на несколько лет, на должности офицера службы изящных искусств при 1-й армии Франции. В мужской компании она чувствовала себя
Роза Валлан никогда не была «скромным, застенчивым» куратором, в которые ее записала история. Она была неутомимым борцом за возвращение культурных ценностей. Она могла слиться с окружением, когда это было необходимо, но не боялась подвергать критике чьи угодно действия, как не побоялась бросить вызов Бруно Лозе, заявившему, что ее «расстреляют за малейшую оплошность». После 1951 года, вернувшись из Германии домой, Валлан продолжала разыскивать украденные у французов произведения искусства. Успехи, достигнутые ею в этом и других начинаниях, доказали, что она была не хрупким цветком, а умной, отважной, решительной и смелой женщиной, страстно любившей свое дело и верной своему долгу.
За свои заслуги Валлан получила орден Почетного легиона Франции и медаль Сопротивления. Она также была принята в командоры ордена Искусств и литературы, став одной из самых титулованных женщин Франции. От США ей досталась президентская медаль Свободы, от ФРГ – орден «За заслуги». В 1953 году, после двадцати лет служения французской культуре, она наконец была назначена куратором. В 1961 году вышла ее книга «Фронт искусства», на основе которой в 1965 году был поставлен фильм «Поезд» с Бертом Ланкастером в главной роли. Фильм, в основу сюжета которого были положены события, связанные со спасением художественного поезда, обращался с фактами довольно вольно: и музей Жё-де-Пом, и мадемуазель Виллар (ее прототипом послужила Роза Валлан), удостоились в нем только краткого упоминания.
Несмотря на все титулы и медали, Роза Валлан так никогда и не добилась во Франции ни славы, ни широкого признания. Отчасти это объяснялось ее социальным статусом: скромная женщина, выросшая в маленьком городе, она работала в области, в которой преобладали мужчины-аристократы. Но еще важнее было другое. Как сказал Жак Жожар, «мадемуазель Валлан осознано рисковала жизнью, чтобы спасти от уничтожения и вернуть людям десятки тысяч произведений искусства, для чего она активно сотрудничала с американцами». Для многих французов это звучало почти непатриотично. Современников начала раздражать ее неутомимость в преследовании нацистов и розыске украденных произведений искусства. В то время многие были бы рады забыть ужасы войны; но Роза ничего не забывала и никого не оставляла в покое. Несмотря на поддержку Жожара, Роза Валлан была обречена на роль вечного изгоя.
Последние два десятилетия жизни Валлан прошли относительно спокойно. Она скончалась 18 сентября 1980 года. После публичного прощания в соборе Дома инвалидов ее похоронили на простом деревенском кладбище в родном Сент-Этьенн-де-Сен-Жуаре. Ее коллега по Лувру Магдалена Ауэрс вспоминает:
«Коллеги ее не понимали и часто ей завидовали. Нас, то есть тех, в ком она вызывала восхищение, было совсем немного. В день ее похорон в Доме инвалидов список пришедших отдать ей почести ограничился главой администрации Национальных музеев, главным куратором отдела рисунка, парочкой музейных работников и мной. К этой женщине, которая рисковала своей жизнью ради убеждений, которая прославила корпус кураторов и спасла имущество стольких
27 апреля 2005 года, спустя 50 лет после окончания войны, на южную стену Жё-де-Пом наконец была прибита мемориальная доска в память об исключительном вкладе Розы Валлан в дело «сохранения малой части красоты этого мира».
Но если французы так и не смогли воздать должное Розе Валлан, это сделали за них ее коллеги по Службе памятников. В последующие годы они неоднократно отзывались о Розе как о героической фигуре военного времени и одном из немногих незаменимых специалистов в деле охраны памятников. Они были убеждены, что без нее, возможно, не удалось бы разыскать не только тысячи украденных из Франции произведений искусства, но и обнаружить имеющие огромное значение архивы Оперативного штаба.
Как и Валлан, хранители продолжили работу по охране памятников искусства и после окончания военных действий, впрочем, их служба продлилась недолго.
21 августа 1945 года Гентский алтарь покинул мюнхенский пункт сбора и отправился в Бельгию. Это было самое важное произведение искусства из всех, украденных немцами, и потому его первым вернули законным владельцам. Был назначен особый рейс, все двенадцать панелей закрепили в пассажирском отделении самолета. Оставалось место только для одного пассажира: хранителя памятников Роберта Поузи.
В два часа ночи 22 августа самолет приземлился на британской военной базе в Бельгии. Ожидалось, что он сядет в аэропорту Брюсселя несколькими часами ранее, но планы смешались из-за непогоды. Так что вместо торжественного приема, подготовленного бельгийским правительством, Поузи увидел совершенно пустое летное поле. Ему удалось дозвониться до американского офицера, который собрал в бельгийских барах дюжину-другую солдат. Под проливным дождем панели были выгружены и отвезены в Королевский дворец в Брюсселе. Их доставили в половине четвертого утра, и через несколько часов после этого из дворца вышел Поузи с квитанцией о доставке в руках. Затем он ненадолго отправился в Париж, а когда вернулся в штаб 3-й армии США, командир передал ему награду: орден Леопольда, высшую государственную награду Бельгии, которую ему должны были вручить на церемонии в честь прибытия алтаря. Позже его удостоили также французского ордена Почетного легиона.
На этом, впрочем, военные подвиги Поузи закончились. После завершения военных действий он скучал и постоянно ссорился с новыми хранителями. В начале мая, незадолго до конца войны, он презрительно отзывался о тех, кто не на фронте: о них, мол, «не стоит и думать. Если они где-то далеко в Англии, то это просто гражданские в форме». В Германии, которая теперь тоже стала миром «гражданских», он не находил себе места. Ему милее была железная дисциплина генерала Паттона, который требовал, чтобы завтрак всем бойцам 3-й армии, включая хранителей, подавали рано утром, как во время войны. А новоприбывшие хранители предпочитали подольше поспать. Хуже того, они наняли грудастую немецкую секретаршу, несмотря на строгий запрет принимать на работу немцев (даже пышногрудых блондинок). Поузи ее уволил.
Поузи покинул Европу в сентябре 1945 года, всего через месяц после возвращения Гентского алтаря и за три месяца до того, как в декабре его учитель и кумир генерал Джордж С. Паттон-младший умер от ран, полученных в автокатастрофе под немецким Мангеймом. В 1946 году Поузи вернулся к работе архитектора, став старшим консультантом в известной фирме «Скидмор, Оуингс и Меррилл». Он построил такие знаменитые небоскребы, как здание корпорации «Карбайд» и Левер-хаус в Нью-Йорке, а также Уиллис-Тауэр в Чикаго. Вышел на пенсию в 1974 году и умер в 1977-м.