Океан. Выпуск пятый
Шрифт:
Но ремонт затянулся. А караван успел показать хвост: приказ Княжева — ни минуты зазря не терять. Скрылся из виду островерхий палаточный навес последней учаленной к «пыжу» в кильватер баржи. И летучий дымок «Водника» уплыл ввысь. И так тихо стало вокруг, что лишь звон гаечного ключа разрывал устойчивое каменное безмолвие.
Колька — мальчишка-дизелист, помощник Кима, немой. Потому, его и в армию не взяли. А что немой — хорошо: с ним можно неделями молчать; только покажи, что делать, — он и без слов воспримет. Вот бы и Киму такого приемыша, бессловесного, безъязычного, — так ужились бы с ним и поладили миром.
Но
Зряшная потеря времени обозлила обоих. Воротившись на палубу, оголодавшие и злые, они снова принялись работать не поднимая головы. И по первости не приметили знакомую лодку, юрко вырулившую из-за заплеска. А углядевши гребца со спины, Ким вздрогнул — не сама ли Дарья пожаловала? Но вскоре убедился, что на веслах Славка. А за Дашу он его оттого принял, что напялена на нем была материнская вязаная кофта — для тепла.
Подгреб Славка важно и лодку не забыл принайтовить. Ухватившись за кранцы, хвастовски приподнялся к ним на руках.
— Загораете, чудики? — бросил одному Николке. — Ладно, не робей, воробей! Я тут голодающим хлебало доставил — в горячем виде, — и, подмигнувши дизелисту, сунул ему под нос большой палец «с присыпкой». А к Киму и не обернулся. Со дна шлюпки извлек сумку хозяйственную, в ней два термоса — суповой и с чаем.
— Противу течения как прискреб? — обратился к нему Сухих. — Ладони-то целы?
— Мать упросила, в ногах валялась. Опасается, как бы муж ее не отощал с голодухи.
Ким стиснул зубы, но не ответил. Зато дизелист повеселел, косясь на термосы.
Ничто так не раздражало Славку в новоявленном папаше, как назойливое желание завязать дружеские с ним контакты. «Ну, живи при нас, коли на старости лет приспичило тебе жениться, не гонят. Но не лезь в душу. О чем с ним дискуссии вести? О подъемном кране устаревшей конструкции? Или о теоретических основах забивания козла по вечерам?» Как выяснилось, это у отчима было любимое занятие.
Есть же ведь на свете интересные люди. Взять того же Петрова. Не скучный товарищ. Про одно свое открытие столько занятностей поведал, что по линии солнечной радиации и ее влияния на земной климат Славка с ходу может и сам лекцию рассказать. О том, что даже валенки нельзя валять в те дни, когда радиация увеличивается, — такая возникает влажность в атмосфере. В промежутках же между периодами солнечной активности наступают жестокие засухи. И если все рассчитать и учесть заранее, то можно избавить человечество от величайших бедствий…
Сан Саныч всю тундру протопал своими ногами. И за Полярным кругом он зимовал. И когда слушаешь его рассказы про отважных метеорологов, как они
Отчим, тот обо всем судит по старинке. До сих пор думает, что полезный труд на благо общества — только за тисками или за верстаком. Серость! А берется направлять. Будто Славка сам не сечет, какими триодами ему шевелить. Мать, та уже давно в его сферу не вникает. И оттого у них до появления Кима полная была контактность. А уж дальше все будет зависеть от того, кому она отдаст предпочтение. Впрочем, и сейчас уже заметно, кто ей дороже. Как рвалась в шлюпку, чтобы Кимушку своего накормить! Хорошо, хоть дядя Володя заметил, не отпустил ее. Караван-то нынче ни на час нельзя оставлять без главной сцепщицы. Но мать так разнюнилась, что Славке прямо жаль ее стало. Вот и пришлось вызваться — не ради отчима, а ради нее.
Ким Прокофьевич и Колька поели, попили горяченького и снова принялись за работу. Схватил пассатижи и принялся за дело и Славка. Только возня эта быстренько ему надоела. Можно бы и в лодку, да прощай кран, выпутывайтесь-ка сами, но самолюбие заело: хошь не хошь, а крути. Поэтому стоило Киму Прокофьевичу объявить перекур, как Славка огрызнулся:
— Сто раз вам говорить, что я не курю?
Ким и сам смутился.
— Ну, просто так отдохни, горушками округ полюбуйся.
— Не горушки это, — презрительно фыркнул Славка, — а морены!
— Поди ж ты, какой образованный! — не сдержался Ким.
Славка замер, как кот перед прыжком.
— Чую, на что вы намекаете. Только можно и аттестат в кармане носить, а быть при этом тумаком.
— С аттестатом-то все же надежнее, — поделился своим соображением Ким вполне миролюбиво.
Но Славка уже был в таком заносе, что его даже и это замечание задело.
— Почему же у вас его нет? Других завсегда легче наставлять на путь истинный, чем самому…
— Что верно, то верно, — согласился Ким. — Нашему брату в те времена до аттестата дотянуть труднее было.
— Почему? Что изменилось?
— Потому что мы на чужой шее не сидели, зарабатывать на хлеб надо было.
— Не бойтесь, уж на в а ш е й шее я сидеть не собираюсь! — окончательно взъярился Славка.
Тут не выдержал и Ким:
— Факт, на материнской-то куда удобнее!
Побелев, Славка швырнул пассатижи, рывком привскочил с колен и, не держась за кранцы, единым махом спрыгнул в лодку. Даже и кофтенку Дарьину не успел накинуть, только кудрями длиннющими тряхнул на прощание.
3 ОКТЯБРЯ. ВЕЧЕР
Мотор тарахтел взахлеб. Ботик мчал как подхлестнутый, хотя и против течения. Разгулявшийся ветер резал встречь: больно было вглядываться вперед. Но Дарья гнала на предельной скорости и не отводила взгляда. Все глаза проглядела, а крана нет и нет.
Река петляла. Старицы и протоки вразнобой зазывали свернуть с прямого пути. Небеса тоже затянуло сплошь. А по берегам монолитные увалы — один копия другого. И это скалисто-серое однообразие на земле, на воде и на небе так и норовило совсем сбить ее с толку. Но, припоминая пройденный «Водником» отрезок петли, Дарья вела свой бот уверенно и без колебаний.