Око за око
Шрифт:
– В виде креста?
– Это просто ожог.
– Уж очень похоже на…
– Это просто ожог!!! – чуть ли не крикнула леди Болтон, и Тая закусила язык. Тактичности ей все еще не хватало. Они как-то уж долго молчали, и Санса, всегда мучившаяся от резкости по отношению к девушке-прислужке, заговорила первой. – Мне показалось, или ты сегодня выходила от Гобера Натвуда?
– Хм-хм-хм… – Тая зарделась, утвердительно кивнув головой. – Кроу сказал, что Гобер не ворчит только тогда, когда спит. Ну... Я должна была проверить так это или нет?!
–
– Он ворчит далеко не так часто, миледи. И может будет ворчать еще меньше. Мужчины! – кокетливо подмигнув, уроженка Долины залилась серебристым смехом, и леди Старк, снисходительно улыбнулась, покачав головой.
– Из Винтерфелла не было писем?
– Пока нет. Не волнуйтесь! Ваш брат пишет вам и так довольно часто. – покачала она носком легкого сапожка. – Думаю, ему вас тоже не хватает. Надеюсь, вы не очень злитесь на меня? – повинно наклонила она свою темную голову. – Вы оставили несколько писем от лорда Джона, чтобы их сжечь, и я…
– Ничего.
В этот раз Санса писала брату сама, прикладывая к готовым к отправке письмам, отмеченных кровавой каплей сургуча, печатку с головой лютоволка. На улице едва смеркалось, и она спешно выпроводила свою служанку. До наступления темноты она еще могла успеть отправить чернокрылых вестников по нужным ей адресатам, и подгоняемая своей госпожой Тая, виляя бедрами, шла в башню к уже знакомым птицам.
Дверь в комнату Сандора Клигана была открыта, и девушка на секунду заглянула к большому и хромому злюке.
– Сандор, как это так, ты не у юбки нашей леди!? – пошутила она, и Пес, снимавший с себя кольчужную сетку, пошел к двери, чтобы отгородиться от навязчивой девчонки, прислуживавшей его хозяйке.
– Иди к черту!
– Ну ладно уж, бука! – отпрыгнула она от хлопнувшей двери, и пошла по коридору дальше.
Ощупывая рукой каменную кладку, в одном из переходов она наткнулась на старика, гремевшего тростью да ржавыми ключами. Его “боевые ранения”, как теперь шутил он, уже затянулись, покрывшись темно-бордовой коркой.
– О, прекрасная девица! Я хочу с тобой напиться. Близости с тобой я стражду, утоли же мою жажду! – пропел он незатейливую мелодию.
– Старый ты развратник, Кроу, – закачала головой зеленоглазая девушка, ткнув руки в боки.
– О! Дитя. Это старая песенка, которую распевали в одной таверне, когда я был еще сопливым мальчишкой. Поверь, я уж стар даже для самого невинного разврата.
– Ага. Я вижу, куда ты смотришь, когда говоришь с толстушкой Бетси!
– Ну… мне, по крайней мере, остались глаза, чтобы видеть, – погружаясь в меланхоличную ностальгию, сказал он, подмигнув смеявшейся его наглости Тае.
– Иди отлеживайся, старичок! – Задорно проговорила она. – Уж больно удал для своих седых годков.
Девушка шла дальше. Вышла на улицу и, закутавшись в свой плащ, прошла мимо солдат.
– Смотри, какая птица к нам прилетела! – крикнул ей какой-то знакомый, узнавший ее. – Видать, холодно одной?
–
– Смотри, командир не очень любит, когда во дворе кто-то шастается с наступлением сумерек.
– Думаю, мы с ним об этом позже поговорим, Дрю.
– О-о-о-о! – подначивал своего друга Малой.
– Заткнись, Малой. Тебе все хиханьки да хаханьки. Старайся не попадаться лорду. – насупившись, сказал Дрю, и вновь раздался пронзительный крик, лишь отдаленно напоминавший мужской.
– Что он с ними делает? Режет?
– Сдирает кожу, – шутливая улыбка Таи пропала с ее лица. Дрю говорил на полном серьезе.
– Уф! Мне нужно отправить письма.
– Я хочу спать, мужики, – широко зевнул Гарри. – Пошел я!
– Спокойной ночи, – проговорила девушка, присев в коротком реверансе.
– Да! И приятных тебе снов! – кривляя из себя девчонку, помахал ему рукой Малой.
Оставив веселую компанию, Тая дошла до башни с воронами. Поднялась по винтовой лестнице, доставая из маленького мешочка, висевшего спереди, свернутые пергаменты.
– Ну-ка, птичка, дай мне лапку! – сказала она, привязывая одно за другим письмо к черным словно уголькам птицам. Она закрепляла последнее письмо для лорда Джона Старка, когда позади себя услышала шум. Девушка оглянулась.
За ней стоял какой-то мужчина в плотно натянутом капюшоне, и Тая, увидев в его руке сверкнувший на свету клинок, кинулась быстрее выпускать птицу. Подтолкнув чернокрылого ворона, недовольно каркавшего на столь неласковое обращение, она обернулась назад. Хотела закричать, но сверкнул клинок... теперь уж под самым ее горлом.
Она ахнула. Хватаясь за горло, девушка захрипела, захлебываясь собственной кровью. Тая пыталась позвать на помощь, но в небольшом помещении башни раздавался лишь хриплый сип. Силы покидали ее, алыми струйками растекаясь по шее и одежде. Она сползла на пол, стараясь отползти в сторону от своего убийцы, но жизнь выходила из нее с каждым последующим вдохом. С последним глубоким хрипом она откинула каштановую голову. Гулко ударился затылок о камень, и витые локоны распластались на испачканном птичьим пометом полу.
Больше она не улыбалась, не кокетничала. Зеленые глаза шлюхи из Долины навек потухли, а сидевшие в клетках вороны лишь хлопали черными-лоснящимися крыльями, опасливо помалкивая в своих клетках.
– У тебя кровь на щеке! – Санса ахнула, наткнувшись в одном из коридоров на Рамси. На улице стояла глубокая ночь, и она уже не на шутку забеспокоилась.
– Неужели? – бастард вытирался каким-то полотенцем. Леди Болтон выхватила из его рук тряпку, стирая кровавый след. Он был бледен, выглядел очень уставшим и озлобленным, и девушка пыталась быть как можно более ласковой. – Я хочу есть. Принеси мне что-нибудь да побыстрее, – подтолкнул он ее немного грубее обычного.