Окрашенное портвейном (сборник)

Янс Георгий

– Вы, все хорошо товарищи знаете, что я руководитель местного отделения нашей партии власти, – затянул свою волынку Семипостол. – Анна Ивановна все правильно сказала о нашей молодежи. Молодежь у нас, действительно, замечательная. Она – наша, местная и позитивная. Я только хотел бы уточнить, что мы приложим все наши силы, все умения, навыки и знания, чтобы оправдать доверие не только нашей замечательной молодежи, но и нашей партии, которую я представляю. Молодежь это хорошо, но наша родная партия еще лучше и молодше, так бы я сказал. Наш партийный актив

всегда держит руку на пульсе молодежи. И пульс, надо сказать, у нашей золотой молодежи, просто отменный. И не видеть того, что здоровье молодежи зависит от мудрой, руководящей и направляющей руки нашей партии, неправильно, так это… политическая близорукость…

– Николай Кузьмич, правильно говорит, – не выдержал и перебил его Чапаев, – Говорит просто замечательно. Хорошие идеи он выдвинул. Про пульс очень хорошо. Я думаю, есть смысл поговорить о названии нашей молодежной акции.

– Можно, можно я. Можно я скажу.

Анна Дурова, несмотря на возраст и комплекцию, захлебывалась от восторга. Ее просто распирало от гордости, что ей дозволено участвовать в таком важном и замечательном мероприятии.

– Можно я предложу название? Можно, можно.

Чапаев однозначно кивнул головой.

– Мы назовем, назовем, – все также захлебывалась Анна Дурова, – наш праздник, наш праздник «Паранойев ковчег – праздник вечной молодости». Вот. У нас на селе много молодежи. Вот.

Анна Дурова от только что испытанного душевного подъема, бессильно откинулась на стуле.

– Что-то я не увидел у вас в селе много молодежи, – с сомнением заметил Петр Татищев.

– Это ты, Петр Алексеевич, ерунду говоришь, – возразил ему Заворуев. – Я, как глава местной администрации, официально заявляю: «Есть у нас молодежь». Она просто пока затаилась. До времени. А будет праздник, будет и молодежь. Никуда она не денется, всех найдем, – последние слова Заворуева прозвучали, как угроза.

– Василий Иваныч, Василий Иваныч. Можно я, можно я скажу, – вновь захлебнулась в восторге Дурова. – Можно, пока не забыла.

– Говорите, Анна Дурова. Что там у вас еще.

– Василий Иваныч, загадывайте быстрее желание. Загадывайте.

– Какое еще желание? – изумился Чапаев.

– Любое. Вы между двух Петров сидите. С одной стороны, Петр Фомич, с другой – Петр Алексеевич. Правда, здорово?

– О моих желаниях мы потом поговорим Дурова, а сейчас давайте штурм продолжим.

– Анька, да помолчи ты, – недовольно поморщился Заворуев. – Дай мне возразить Татищеву до самого конца. Это вопрос не только демографии, но и политический вопрос. Я так скажу, молод не тот, кому мало лет, а тот, кто душой молод. Вот мы здесь собрались Кто мы? Я спрашиваю, кто мы? И отвечаю, мы – молодые, потому что о молодежи всегда думаем.

– Это ты все правильно говоришь, добрая дискуссия получается. А как, Петр Фомич, мы будем определять того, кто молод в душе? – поинтересовался любознательный Чапаев.

– Можно я, можно я скажу.

– Дурова, какая же ты неуемная, – заметил Семипостол. – Партия еще своего последнего слова

не сказала, а ты «можно я, можно я». Нельзя. Партия будет говорить. Я думаю, что надо устроить танцевальный марафон. Это будет по – нашему, по – ноевски. И сразу увидим, кто молод, а, кто нет.

– Можно я, можно я скажу.

– Дурова, – с укоризной сказал Семипостол.

– Я только в развитие темы. Можно я, можно я скажу.

– Пусть говорит, Николай Кузьмич. Видишь молодежь, какая у нас активная, – разрешил Чапаев.

Дурова от собственной значимости осмелилась выйти на середину комнаты.

– Я предлагаю устроить «минуту славы». Для всех жителей района. Вы, Петр Фомич будете гирей жонглировать, а вы Николай Кузьмич через веревочку прыгать. И вот, она слава.

Дурова в экстазе закатила глаза.

– Вот она слава, – повторила Дурова.

– Хорошая идея, – одобрил Чапаев. – Ты, Петр Алексеевич, обязательно весь ход штурма в газете освети. А ты, Никодимыч, всю администрацию городскую распиши, кто и что будет делать для минуты паранойевской славы. От славы никого не освобождать. Слава – не только цветы с шампанским, но и почетная обязанность. Лично проверю. Вот, нойкинские, видишь, какие молодцы.

– Я не буду через веревочку прыгать, – неожиданно возразил Семипостол.

– Николай Кузьмич, а, если партия прикажет, будешь? – язвительно поинтересовался Татищев.

– Если партия прикажет, то буду, – ожидаемо согласился Семипостол. – Только не через веревочку, а просто на одной ноге, – все равно увильнул от веревочки партийный лидер.

– На одной ноге тоже можно минуту славы заработать. Или на всю жизнь инвалидом остаться. Хороший штурм получился. Сколько идей понакидали, – с удовлетворением откинулся на стуле Чапаев. – Сейчас еще девиз праздника придумаем, и можно будет расходиться. Какие будут предложения по девизу?

– Молодым везде у нас дорога.

– Не стареют душой ветераны.

– Молодо – зелено, а эмблемой сделаем доллар.

– Ты шутки свои Петр Алексеевич брось. Наш рубль не хуже, – сделал Татищеву замечание Семипостол.

– Если вступите вы в нас, не отпустим больше вас, – внесла свою посильную лепту Анна Дурова.

В комнате повисло молчание.

– Ты, чего Дурова такое городишь. Ты, что дура? – возмутился Заворуев.

– Это как еще в нас?

– Ну, понимаете, мы – молодые. Если, кто в нас, к нам придет, то

– …От вас и погибнет, – пошутил Татищев.

– …то навсегда останется молодым, – Дурова на шутку не обратила никакого внимания. – Как наш Ной. Вечно молодой. Мы все будем командой молодости нашей.

– Тебе судьбу мою вершить, – запел Скоков.

– …Тебе одной меня судить, – подхватил Чапаев.

Он любил петь даже в трезвом состоянии.

– … Команда молодости нашей, – пели уже все хором.

– Хорошо поем, – заключил мэр после окончания пения. Нам многое по плечу. Сделаем эту песню главной песней нашей молодежной акции. Чуть – чуть текст подрихтуем, и паранойевский гимн получится.