Окрашенное портвейном (сборник)

Янс Георгий

– Привет Ленок. Как обычно, с просьбой, выручи деньгами, тыщи три на неделю.

– Леш, сейчас у меня денег нет. Все уйдет на закупки. Ты перезайми у кого-нибудь до вечера. А вечером я тебе дам денег. Все, до вечера. Пока.

ПБОЮЛ Соболева закончила разговор. Грибов не расстроился. Он уже две недели не занимал у нее денег и успел соскучиться по Елене Николаевне. А вечером она даст ему денег, накормит ужином и ненадолго уложит к себе в постель, почти, как в рекламе «три в одном». Впервые за утро Грибов позволил себе улыбнуться. Но и радоваться пока нечему, так как все равно придется у кого-то одалживаться. Грибов знал почти наверняка, что до вечера денег ему одолжит ПБОЮЛ Матвеев Андрей Дмитрич, хозяин соседнего

магазина. До вечера ПБОЮЛ Матвеев ПБОЮЛ Грибову, может быть, деньги одалживал и не очень охотно, но не отказывал, но бескорыстно: брал процент, но небольшой. Сосед все-таки.

Грибов, не теряя времени, чтобы покончить с самым неприятным и в то же время с самым насущным, направился в соседний магазин.

– Хозяин на месте? – спросил Грибов продавщицу.

– Вон, в подсобке сидит.

Грибов прошел в подсобку и поздоровался. ПБОЮЛ Матвеев, не обернувшись, невнятно ответил на приветствие. Он был очень сосредоточен, он считал деньги. Все, мы в той или иной степени любим деньги, считаем их одним из необходимейших условий существования. ПБОЮЛ же Матвеев деньги считал ближайшими родственниками. Он не любил жену, был в общем-то равнодушен к детям, но боялся мать и ласкал деньги. Грибов жалел Матвеева, считая его глубоко несчастным и ущербным человеком.

– Андрюш, до вечера четыре штуки одолжи.

Грибов не любил слово «штуки», но старался приноравливаться к тем, у кого просил.

– Когда же у тебя деньги появятся? – ПБОЮЛ Матвеев с нежностью перетянул резинкой стопку денег и, наконец, обратил внимание на Грибова.

– Ты же знаешь, зима. Торговли никакой. Вот доживем до зеленых листочков.

– Это, бля, точно. Торговли никакой, – согласился ПБОЮЛ Матвеев. – До вечера, говоришь.

– Да, да, Андрюш, до вечера. Расторгуюсь, к вечеру и отдам.

– На, возьми. – ПБОЮЛ Матвеев ловко отсчитал деньги и протянул Матвееву. – Как обычно, сверху стольничек.

– Да, да, конечно, Андрюш. Как обычно, – затараторил Грибов, у которого от четырех зеленоватых бумажек мгновенно сменились настроение. Если еще десять минут назад он каждой клеточкой тела осознавал унизительность своего положения, то от ПБОЮЛ Матвеева Грибов вышел человеком, совершившим только что выгодную сделку. Грибов легко относился к деньгам. Он не был жадным, а скорее даже расточительным. Это, как ему казалось, делало его независимым человеком. И чем больше и дальше он влезал в долги, тем беспечнее тратил чужие деньги. Словно ему хотелось крикнуть всем: «Вот смотрите, вот я какой. Плевать я хотел на ваши деньги. Я не такой, как вы».

– Николавна, давай список на товар. Сейчас поеду на закупку, – еще на входе в свой магазин прокричал Глебов.

Продавщица протянула список, составленный еще с вечера. Грибов просмотрел список и озадачился. Чтобы все купить, требовалось не менее, десяти тысяч, у него в лучшем случае около четырех с половиной наберется. Но и к такому повороту он был готов, потому что этот поворот был знаком ему до мельчайших подробностей, и, дочитывая список, Грибов уже знал, что и как будет делать. Он даже сейчас гордился своим умением быстро просчитывать ситуацию и найти выход из нее. Положив список в карман, Грибов направился к выходу.

– Все Николавна. Я поехал, часика через три буду.

– Товар-то мне ждать?

– Обязательно.

– Слушай, Николаич. Забыла спросить. «Социальных» сегодня отоваривать?

– Конечно.

– А может не стоит. И так денег нет. Они не обидятся.

– Нет. Отоварь обязательно. Тысяча нас не спасет, а бабульки помянут нас добрым словом.

«Социальными» были несколько местных пенсионерок, которым Грибов раз в неделю на небольшую сумму бесплатно отпускал товар. Грибов по собственному почину помогал им, но нигде свою инициативу не афишировал. «Добрые дела мне и так зачтутся», – частенько он говаривал сам себе.

Грибов

направился к дому. Он был уверен, что сейчас сядет в свои «Жигули», и машина заведется. Раз ему улыбнулась удача в виде четырех заемных тысяч, то машина просто обязана завестись. Для кого-то удача встретить красивую женщину, еще для кого-то совершить кругосветное путешествие, кому-то удачей покажется заработать миллион, а ПБОЮЛ Грибов посчитал удачей перехватить до вечера четыре тысячи рублей и завести раздолбанную машину. Ожившая машина могла бы стать знаком удачи и залогом будущего счастья на том свете. Но не может быть все только черным – черно: очень хочется, чтобы появились белые полосы. Господь видит, как мучается и страдает ПБОЮЛ Грибов: добрый, нежный человек, но Господь никогда не испытывает человека так просто. Где и что Грибов сделал не так?

Сколько не крутил Грибов стартер, машина так и не завелась. Алексей Николаевич вновь впал в утреннее отчаяние. Но, но… в магазин нужно каким-то образом доставить товар. И, прежде всего водку – основу благосостояния любого магазина. Можно обойтись без колбасы или масла, но без водки никогда. Алексей Николаевич вылез из машины и направился домой. В квартире никого не было: жена на работе, дочка на учебе. Постояв в раздумье несколько мгновений посреди комнаты, Грибов направился к телефону.

– Доброе утро. Это фирма «Казбек»? Вас ПБОЮЛ Грибов беспокоит.

– Слушаю вас.

– Танечка, здравствуйте. Это Грибов беспокоит. – Грибов привычно перешел на просяще – заискивающий тон. – Мне бы водочки с доставкой организовать.

– А деньги есть, чтобы расплатиться. А то, как в прошлый раз получится. Машина приехала, а денег у вас нет.

– Досадное недоразумение. Сегодня я деньги в магазине оставил. Все будет в порядке. Не волнуйтесь.

– Ну, ладно. Диктуйте.

Грибов быстро надиктовал небольшой заказ и повесил трубку. Одно дело сделано. На водку уйдут все деньги. Теперь Грибову предстояло решить другую задачу: взять товар без денег. Схема решения этой задачи была им отработана, главное, суметь ее реализовать. Обычно получалось без проколов. Грибов обладал талантом располагать к себе людей, вызвать доверие. Это в нем осталось еще от прошлой жизни. Грибов откинулся в кресле. «Посижу полчасика, и поеду», – решил он для себя. Неожиданно Алексей Николаевич обратил внимание на книжные стеллажи. Еще несколько лет назад домашняя библиотека была предметом его гордости. В ней не было раритетов, но книги были подобраны со вкусом. «Даже денег за них нормальных не выручишь», – подумалось Глебову. Он бы без сожаления расстался со своей библиотекой, если бы это могло его спасти. Но кому нужны сегодня его книги. Да и сам Грибов практически перестал читать. Он просто физически уже не мог читать. Книга требовала внимания, а он не мог элементарно сосредоточиться. Вечерами, пытаясь осилить хотя бы несколько страниц, он постоянно отвлекался на одни и те же мысли, такие же однообразные, как и его домашние вечера: где взять деньги, чтобы отдать долги? Где взять деньги, чтобы завтра купить товар? Где взять деньги на одежду для жены и дочери?

Грибов встал с кресла и подошел к книжным полкам. Глазами отыскал когда-то самые любимые им книги – сборники научных работ, в оглавлении которых была и его фамилия. «Неужели торгаш Грибов и ученый Грибов один и тот же человек?» – неожиданно подумалось ему. Алексей Николаевич повернулся к зеркалу. «В какое же дерьмо я превратился – Грибов обнял ладонями щеки. – И ведь некого виноватить кроме самого себя. Хотелось материального благополучия, независимости, а получилось все с точностью до наоборот. Господи, как же я устал. За что же ты меня, Господи, так наказываешь? Неужели нет других грешников кроме меня. – И уже вслух у Грибова вырвалось. Помоги мне Господи, пожалуйста. Подари мне хотя бы смерть тихую и нестрашную».