Омаранская сага
Шрифт:
Раннович выругался, рубя ветку мечом, но дерево зазвенело, как металл, и его рука задрожала. — Освободите нас!
– ругался он. Но лес не был готов так легко отдать свою добычу. Минуты тянулись, пока люди пробирались в подлесок. Некоторые весла были потеряны, другие повреждены. Они не могли сдвинуть с места свою лодку.
— Нам нужно сойти на берег, — сказал Сизифер.
— Как далеко мы от нашего корабля?
– сказал Раннович, все остальное для него не имело значения.
— Несколько
Раннович огляделся вокруг, но деревья толпились, словно гиганты, закрывая свет и звук. Что это за банк?
— Мы переправились, — сказал Сизифер. Мы находимся в Глубоководных переходах.
Хельвор почувствовал, как горящий нож вонзился ему в голову. Он попытался закричать в знак протеста, но его голос прозвучал как сухое хрипение. С болью он открыл глаза, хотя веки как будто приклеились. Первое, что он почувствовал, был холод, окутывающий его грудь; нижняя половина его тела полностью онемела. Нож в его черепе выдвинулся, но остался пульс, грозивший ослепить его. Откуда-то сверху на него брызнул свет, рваное солнце. В корпусе корабля была пробита дыра. Он застонал, увидев разрушения вокруг себя. Каким-то образом он упал внутри искалеченного корабля, прикрываясь куском дерева. Наступил дневной свет, а вместе с ним и новая тишина. Он поднялся на наклонившуюся внутреннюю палубу, при этом усвоив, что ни одна из его костей не сломана, хотя все его тело было в синяках. Кровь залила его волосы и бороду, и он зачерпнул холодную воду, чтобы прийти в себя. Его меч исчез.
Ему удалось пробраться через внутренности корабля на верхнюю палубу. Увиденное, открывшееся его глазам, заставило его замолчать. Насколько он мог судить, никто из его товарищей не выжил. Их тела были безжалостно изрезаны, как говядина, хотя мясник был бы более осторожен в своей работе. Кровь забрызгала все, запеклась вокруг отрубленных конечностей, а безглазые головы, оторванные от туловищ, идиотски смотрели вверх. Ферр-Болганы и их паукообразные собратья набросились на людей с полной яростью.
Сначала Хельвор оцепенел, думая, что было бы лучше, если бы он погиб вместе с ними, но он подумал о Ранновиче и остальных. Если они вернутся без корабля! Так быстро, как только мог, он начал осматривать корабль, надеясь, что можно что-то сделать. Именно тогда он увидел истинные масштабы кровавой бойни. Он опустился на колени, обхватив голову руками. Там, среди обломков, разбросанных туда-сюда, стояли баркасы. Мужчины вернулись. И, как и люди Хельвора, они были разрезаны на части, разорваны врагом на части. Некоторые из ужасных существ также были убиты, но Хельвор не мог заставить себя взглянуть на них. Он не смог найти ни одного существа в черной броне, только Ферр-Болгана. Повсюду заполонили стаи мух.
Сам корабль вздрогнул, словно скорбя вместе с Хельвором, и он знал, что он неизбежно затонет. Было бы лучше, если бы это было так, потому что здесь его невозможно было бы снова спустить на воду. Таран разрубил его почти пополам, и он был пробит во многих местах трюма. Тогда пусть это будет подходящий гроб. Бросив последний взгляд на его ужасное содержимое, Хельвор спрыгнул с палубы в реку и с трудом направился к берегу. Если что-то из-под
Но он добрался до берега, пробираясь по скользкому илистому берегу и забираясь в деревья. Опустившись, он сел и уставился на реку. Кто-нибудь из них сбежал? Сколько там было врагов? Мысли крутились снова и снова, голова болезненно пульсировала, и день пролетел так же быстро, как вода перед ним.
Много позднее в тот же день его внимание привлекло движение на воде. Судно шло вниз по реке. Хельвор упал на траву животом и наблюдал, его тело тряслось при мысли о еще одном Ферр-Болгане. Но это была одна из лодок. Должно быть, он застрял в грязи или в опавших ветвях на берегу реки и каким-то образом высвободился. Теперь он понесся вниз по реке к главному ущелью.
Годы тренировок и борьбы за выживание Хелвора в Теру Манге подтолкнули его к этому. Он быстро оглянулся, не увидел никого, никаких признаков врага, затем поднялся и нырнул в реку. Он идеально рассчитал время своего плавания, перехватив длинную лодку на середине течения, его рука нащупывала ее и отчаянно держалась. К своему ужасу он услышал шипение металла и рубящийся меч, вонзившийся в перила в нескольких дюймах от его костяшек пальцев.
Держи свою сталь! — выдохнул он, на этот раз его голос стал резче от ужаса. Через мгновение он обнаружил, что смотрит на два растерянных лица. Это были люди из партии Ранновичей. Когда лодка помчалась к ущелью, они подняли на борт рулевого.
Это все, что осталось!» Хельвор ахнул. Их было девять человек, все раненые и измученные. Они покачали головами, не в силах ничего сказать. Хельвор подполз к носу баркаса, внезапно вспомнив, где они находятся. Река входила в ущелье. Побег на лодке был не такой уж хорошей идеей, поскольку стены ущелья закрылись. Он собирался предупредить их, встряхнуть, но увидел впереди ущелье. Должно быть, это иллюзия! Открытие было таким, каким оно было изначально. Его крик привлек к нему двоих других, и они подтвердили, что ему это не снилось. Словно огромные двери, стены ущелья открылись.
— Значит, эта черная земля нас наполнила, — сказал Хельвор. Смотрите, как оно нас выплевывает. Спустя несколько мгновений они были в ущелье, лодка мчалась вперед, огромные стены приближались, принося темноту и холод. Хельвор оглянулся, чтобы в последний раз взглянуть на некогда гордый корабль, который он переправил через океан. Он снова был шокирован увиденным. Искалеченное судно двигалось, уже разворачиваясь, чтобы войти в устье ущелья. Его тоже выбрасывали из земли леса.
Наблюдая за разбитым трупом после собственного побега, Хельвор уже начал формулировать смутный план ремонта, спасения и возможного побега с этого адского континента.
Ночь была бесконечной. Сисифер предупредил Ранновича, что любая попытка пройти через лес будет практически невозможна, особенно ночью.
— Почти, но не абсолютно. Тогда мы идем дальше. Я не позволю своим людям умереть, пока я сижу здесь. Он отказался говорить что-либо еще. Сисифер понял его горечь и лучше понял его решимость. Но она предпочла бы дождаться рассвета, когда они будут посвежее, хотя никто из них не спал бы.