Он, Ясон
Шрифт:
– Можете! Вы можете дать мне хорошие рекомендации... никто не узнает! Пожалуйста!
Миссис Ховард непросто было шокировать, но Марте это удалось в полной мере. Крайне удивленная, женщина воззрилась на камеристку с недоверием и гневом.
– Вы предлагаете мне пойти на обман, я правильно поняла?
– ледяным тоном уточнила домоправительница, сурово сдвинув брови.
– Это ложь во спасение!
– понимая, что любые уговоры бесполезны, тем не менее, продолжала настаивать
– Это ложь во имя вашего спасения, будьте точны!
– отрезала миссис Ховард, начиная терять терпение. И без того тонкие губы сжались в почти невидимую полосу, ноздри крупного носа затрепетали.
– Простите, но я не могу нарушить приказ своих господ. Это совершенно недопустимо. Просьба такого рода - сама по себе оскорбление. Я прощаю вам его, поскольку понимаю, как вы сильно расстроены.
Марту била мелкая дрожь. Кончено, все кончено... никто ей не поможет! И куда ей теперь идти, что делать?!
– Сильно расстроена?
– хрипло рассмеялась девушка.
– О да! Что, что мне делать?!
Вопрос, который она задавала мысленно, выплеснулся в отчаянном истерическом всхлипе. Марта не особенно рассчитывала на ответ и говорила, скорее, с самой собой... однако миссис Ховард поняла иначе.
– Полагаю, сейчас уже ничего не поделаешь, - безжалостно заметила она.
– Следовало думать раньше.
Это было чересчур! В глазах Марты блеснули злые слезы, она выпрямилась, как струна, и, оперевшись ладонями о край стола, нагнулась к домоправительнице.
– Вы просто завидуете мне, миссис Ховард! прошипела она с ненавистью.
– Завидуете моей молодости, красоте... тому, что я любима и люблю!
Миссис Ховард, казалось, позабавили эти безобидные "шпильки".
– Молодость и красота преходящи, дитя мое, - веско проговорила она, спокойно взирая на раскрасневшуюся камеристку.
– Это не те ценности, которыми стоит дорожить... Что касается "люблю и любима"... с чего вы взяли, что любимы?
– Знаю!
– гордо сказала Марта, расправляя плечи.
– Знаю! Меня этой ночью любили... хотя что вы знаете об этом, миссис Ховард? Вы ведь старая дева, не так ли? "Миссис" вас величают только из уважения!
И снова ей не удалось смутить свою хладнокровную собеседницу. Женщина лишь улыбнулась и пожала плечами:
– Да, я старая дева, но меня этот статус нисколько не задевает. Я всегда жила достойно и, надеюсь, в будущем тоже не стану источником пересудов.
– В отличие от меня, правильно?
– скривилась Марта.
– Я - порченный товар, так?
– Именно!
– не стала смягчать выражений экономка.
Марта с трудом сдержала рвущиеся наружу рыдания. Только бы не заплакать здесь, в присутствии этой ведьмы!
– Вы можете говорить, что угодно, но я знаю,
Миссис Ховард усмехнулась и покачала головой. Посмотрела на камеристку с жалостью:
– Дитя, я, конечно, немолода, и опыта в любви у меня, как вы верно подметили, нет... но поверьте, то, чем вы занимались этой ночью, мужчины редко называют благородным словом "любовь".
Марта знала, что экономка права, однако продолжала упрямо спорить.
– Господин Мариус не такой!
– Он такой, как его отец. Я давно служу семье де Либон... я знаю, о чем говорю. Граф де Либон-старший был в молодости столь же горяч, как и его сын...
– Я нужна ему!- отчаянно воскликнула Марта, убеждая, пожалуй, в первую очередь себя.
– Вы были нужны ему, да, - ехидно согласилась женщина.
– Для определенных целей. И он охотно использовал вас... чтобы удовлетворить свои желания. Нужны ли вы ему теперь? Очень сомневаюсь!
Марта молчала, тяжело дыша. Она истово искала какие-то аргументы в пользу собственной правды, но ничего путного не приходило в голову. В конце концов, Мариус не давал своей мимолетной любовнице никаких обещаний, да и в любви не признавался...
Миссис Ховард как будто прочла ее мысли. Перегнувшись через стол, она мягко произнесла:
– Хотите знать, что самое печальное в этой ситуации? Могу сказать! Пройдет несколько лет, и ваш образ начисто сотрется из памяти господина Мариуса... он забудет вас! Вы затеряетесь среди сотни прочих легкомысленных красоток... а вы... вы, дорогая моя, будете помнить его всегда. До самой смерти вы сохраните яркие воспоминания о проведенных вместе ночах...
– Ночи, - тихо возразила Марта, опуская взгляд.
– Одной ночи...
– Тем более грустно... жизнь, увы, несправедлива! Мужчины могут позволить себе многое, женщины должны блюсти свою добродетель. Жаль, мать не сумела в свое время объяснить вам это.
Марта почти задыхалась. Мир, такой чудесный сегодня утром, распадался на части, а жизнь, обещавшая столь многое, утратила всяческий смысл. И во всем виновата она, Аннет! Не способная заинтересовать собственного мужа, она мстит тем, кто удачливее...
– У меня не было матери, - наконец, сипло выговорила девушка.
– Меня воспитывал отец...
– Что ж... тогда понятно! Мужчинам не стоит воспитывать дочерей. Они ничего не смыслят в такого рода вопросах.
Марта не стала слушать дальше, просто не смогла ни секунды более выносить безразличное сочувствие этой высушенной изнутри особы. Судорожно всхлипывая, она выбежала из комнаты.
А миссис Ховард, оставшись в одиночестве, тотчас утратила свое сдержанное хладнокровие... и посмотрела на захлопнувшуюся за девушкой дверь с тенью искренней жалости.