Опасная фамилия
Шрифт:
– По завещанию ты мне не опекун, – перебила Ани, как будто не успела сдержать язык. – Но все равно, спасибо за такую заботу, – она вдруг ласково похлопала его по щеке. – Ты такой милый, братик, со своей заботой о моем счастье. Я тебя поняла. Значит, придется становиться госпожой Ярцевой ради всеобщего счастья.
Ани выбежала из конторы так стремительно, что чуть не сбила с ног какую-то даму на тротуаре, оказавшуюся у нее на пути.
Подойдя к мужу, Надежда Васильевна прижалась к его плечу.
– Что такое с твоей сестрой? – спросила ласково.
– Что и со всеми девушками накануне свадьбы, – ответил Каренин. – Помнишь себя в эти счастливые дни?
Надежда Васильевна закрыла глаза, чтобы ничто не мешало ей вернуться к тем сладким воспоминаниям. Губы ее тихонько вздрагивали, она невольно облизнула их кончиком острого язычка.
34
Алексей Александрович Каренин снимал на редкость скромную квартиру. Занимала она угловое помещение на третьем этаже, выходя окнами на Гороховую улицу. Трудно было предположить, что здесь обитал когда-то влиятельный член Государственного совета. В гостиной, служившей и кабинетом, не было украшений или памятных фотографий. Узкое кресло для чтения и небольшая конторка для письма составляли обстановку этой комнаты. Книг было мало, хватило лишь, чтобы занять крохотную этажерку, приткнувшуюся в углу. В другой комнате, служившей Каренину спальней, стояли простая железная кровать и шкаф для одежды. Так живут, когда готовятся уйти от мира в монастырь, постепенно отказываясь от всего мирского. Здесь Каренин никого не принимал. Даже Серж осматривался, как будто оказался тут впервые.
– Где же портрет вашей матушки? – спросил Ванзаров, между тем подходя к конторке и пробуя ящики. Замки были заперты.
Серж прошелся по гостиной, словно картина могла спрятаться.
– Ничего не понимаю, – говорил он, глядя на обои. – Не мог же отец с ней расстаться. Он никогда с ней не расставался…
– По размеру она была как это… – Ванзаров указал на темное пятно, заметное на обоях рядом с конторкой.
– Вполне возможно, – ответил Серж, разглядывая пятно. – Я давно ее не видел. Но куда же она делась?
Ему стало неприятно находиться в этой квартире. Словно он подсматривает за отцом и видит нечто такое, чего ребенку видеть нельзя. К нему вернулись детские ощущения, от которых он старательно и долго избавлялся. Снова отец подтрунивал над ним за мелкие ошибки так, что остается только кусать губы, снова заставляет наизусть учить Священное Писание, спрашивая ту главу, которую, как назло, он не помнил, хотя стихов из Евангелия Сережа знал достаточно. Опять звучал его высокий голос, обращавшийся к нему с легкой насмешкой: «А! молодой человек!» Он вспомнил, что отец всегда говорил с ним, как будто обращался к какому-то воображаемому им мальчику, одному из таких, какие бывают в книжках, но совсем не похожему на него. И Сережа всегда с отцом старался притвориться этим самым книжным мальчиком. Все это было ненужным грузом, от которого он избавился хоть и с трудом, но зато окончательно. Возвращаться к этому не следовало. Он был бы рад как можно скорее уйти из этой квартиры и решил ничего отсюда не брать. Пусть все это исчезнет из его жизни.
Однако Ванзаров не спешил. Он спросил разрешения открыть конторку. Серж не знал, где хранится ключ. Это не стало препятствием. Ванзаров дергал ящики до тех пор, пока не открылась крохотная ячейка, в которой только перья хранить. Засунув пальцы и пошарив внутри, он вынул связку крохотных ключиков. Сержу показалось, что этот человек умеет видеть сквозь стены.
– Обычное дело, – пояснил Ванзаров. – Люди тщательно запирают ящики, но ключи прячут так, чтобы им удобно было их отпирать.
Вспомнив, что и сам он поступает таким же образом, Серж не стал признаваться в этом. Он не возражал, чтобы чиновник полиции осмотрел бумаги отца. В них все равно ничего важного быть не могло.
– Отчего ваш отец не женился во второй раз? – спросил Ванзаров, внимательно перелистывая пачку листков.
– Как-то раз я заговорил с ним об этом, – ответил Серж, чувствуя, что сейчас самое время вернуться к воспоминаниям. – Отец ответил так резко и столь неопределенно, что я не смел больше беспокоить его. Могу только сказать, что не я один этому удивлялся. Его большой друг и советчик княгиня Лидия Ивановна, которая имела на него огромное влияние, рассказывала мне, что умоляла Алексея Александровича не губить свою жизнь. Она готова была найти ему лучшую партию, она говорила, что мне нужна мать, а ему спутница жизни. Но отец не соглашался ни в какую. Лидия Ивановна, как ни билась, так и не смогла сломать его упрямство. Кажется, только в этом вопросе. Быть может, чувствуя себя обязанным, отец настоял, чтобы я женился на Надежде Васильевне.
– Она родственница княгини?
– Племянница и воспитанница. Мы росли вместе. Я никогда не думал, что она станет моей женой. До некоторых пор я воспринимал ее как товарища по детским играм. Впрочем, тут совпало много факторов…
– Лидия Ивановна дала за племянницей неплохое приданое? – спросил Ванзаров.
Серж не стал этого скрывать.
– В чем-то я повторил судьбу отца, – добавил он. – Алексей Александрович сделал предложение моей матери не по собственной воле. Его поставили в такие условия, что он не смог отказаться. Да и приданое сыграло свою роль. Не вижу в этом ничего предосудительного. Отец, как и я, не растратил его, а приумножил.
– Успешно вложили деньги. – Ванзаров по-прежнему изучал записки и счета, словно разговор его мало занимал.
Сказано это было столь утвердительно, что спорить не было никакого смысла.
– Мое первое успешное дело, – ответил Серж. – Я получил верные сведения, где будут прокладывать новую дорогу в южном направлении. Оставалось только набраться смелости и купить нужные участки. Я вложил все. Это был риск. В случае ошибки мы бы стали нищими. Но все закончилось успешно.
– Неужели дядя Стива допустил бы, чтобы его племянник разорился? Наверняка он снабдил вас важной информацией, – сказал Ванзаров, как о мелком пустяке. – И так удачно сложилось, что дорога должна была пройти через имение Левина. После чего ваша дружба с Министерством путей сообщения стала крепка, как никогда. Особенно после того, как ваша двоюродная сестра Татьяна Облонская вышла замуж за чиновника Вертенева.
Было неприятно узнать, что этот человек залез в семейные дела столь глубоко и основательно. Серж не стал отрицать, но счел за лучшее сделать вид, что все это самые простые и естественные обстоятельства. Обращать на них пристальное внимание незачем.
– Наше деловое предприятие ничем не хуже других, – только и сказал он.
– А в ближайшее время ему предстоит стать чрезвычайно выгодным. Что за проект вы готовите?
Серж постарался улыбнуться, пояснив, что это является коммерческой тайной и обсуждать это он не имеет права даже с чиновником полиции.
– Да какая тут тайна, – ответил Ванзаров, берясь за новую пачку бумажек. – Все и так ясно.
– Позвольте вам не поверить.
– Исключительно так. Вся секретность связана с тем, что вы готовитесь купить места под… станции петербургского метро. А это такие барыши, о которых и говорить страшно.