Операция «Гадюка» (сборник)
Шрифт:
— Обижаете, Лаврентий Павлович, — сказал охранник.
— Слава богу, хоть один нашелся. С этой девкой должен быть парень. Он мне нужен еще больше. Запомнил?
— Запомнил.
— Все дома осмотреть. Они могут сменить квартиру: подозрительные, черти!
Берия обернулся к сидящему на полу доктору:
— Они сменили квартиру?
И вопрос оказался столь неожиданным, что доктор, не ожидая того, ответил:
— Конечно, сменили!
— И далеко переехали?
Доктор замолчал. И даже удары
— Большего мне от тебя и не нужно, — сказал Берия. — Ты обречен. Вставай и работай.
— Я не буду работать.
Охранник от дверей спросил:
— Нам можно идти?
— Так чего волыните? Идите, и поскорее! Летите, молодцы!
Берия вновь занялся доктором.
— Подумай, Фрейд, — сказал он. — Ты мне нужен, пока полезен. Только попробуй устроить забастовочку! У меня еще есть доктор, подобрал его в Москве. Он тоже вакциной занимается. Может, еще не всего достиг, но завтра достигнет. Главное — желание.
И лишь тут доктора посетило озарение: нет у Берии никакого другого доктора, не может он без Леонида Моисеевича обойтись! Потому-то он так гневен.
— Ты теперь ходишь по ниточке, — сказал Берия. — Никаких ошибочек, никакого вредительства. Твои ассистенты — мои люди, над твоей головой — видишь дырку? — сидит наблюдатель. Так что делай выводы.
Доктор медленно поднялся на ноги.
Куда медленней, чем мог.
— Мне трудно, — сказал он с трудом, — мне трудно работать… мне надо отдохнуть. После ваших избиений мне нужно отдохнуть.
— Сначала ты мне все расскажешь: откуда знаешь Людмилу Тихонову, почему побежал к ней, кто за ней стоит… Я из тебя вышибу сведения. А потом отдохнешь на своем рабочем месте.
Берия был все еще уверен в своей силе, не замечая, что доктор уже меньше боится его, что доктор догадался: Берия его не убьет.
— Ну! — крикнул Берия.
Доктор смотрел куда-то за его плечо.
Берия резко обернулся.
Там стоял один из велосипедистов, в левой руке держал арбалет, правый рукав был распорот, и по нему струилась кровь.
Жидкая кровь Чистилища.
— Что? — спросил Берия, отступая. Он терял смелость, когда видел кровь и оружие.
— На нас напали, — сказал велосипедист.
— Кто? Кто посмел?
— На нас напали люди Клюкина, — сказал велосипедист. — С ними монахи. А у нас мало людей…
— Где люди, где?
— Вы послали людей в город, искать преступников.
— Эх, черт! — Берия сообразил, что ошибся, забыл об опасности, о возмездии за Ларису.
Он вышел в коридор, велосипедист отстранился, чтобы не испачкать кровью Лаврентия Павловича.
Главное, как понимал Лаврентий Павлович, — быстро провести в Смольный Майоранского и Лядова, чтобы они не попали в руки напавших. Остальное
В коридоре у дверей стояли тесной группой ассистенты и санитары.
И два охранника.
— Оружие есть? — спросил Берия у Гоглидзе, старшего из ассистентов.
— В шкафу. Тесаки и два арбалета, — сказал Гоглидзе.
— Вооружи людей, запри дверь, чтобы до ваших приборов и до доктора никто не добрался. Все ляжете, а доктора сохраните, ясно?
— Мы постараемся, Лаврентий Павлович, — сказал Гоглидзе, который считал себя дальним родственником Берии. Он получил образование и раньше в Госбезопасности не служил. Только здесь вступил в ряды, по необходимости.
— Ты за мной! — велел Берия раненому велосипедисту.
Пока они шли по коридору к лестнице, Берия допрашивал велосипедиста:
— Что произошло? Сколько их? Сколько наших? Какие потери?
Велосипедист отвечал неуверенно, да и понятно — он был в парке, на обходе, когда к Смольному побежали монахи. Он выстрелил раз, вроде бы кого-то убил и тут же получил стрелу. Еле смог добраться до Смольного.
Эх, сержант поведет шахматистов через главный вход! Он же не подозревает, что на Смольный напали.
В бою у Смольного произошел перерыв, пауза, в которой нападающие искали новые пути к овладению цитаделью большевиков, а защитники зализывали раны и решали проблему — убежать или сражаться.
Появление Берии несколько изменило настроение его войска.
Он даже кричать не стал.
Он прошел к тем велосипедистам, что охраняли входные двери и дежурили у окна первого этажа. Он говорил так:
— Ребята, они пришли, чтобы всех убить. Жестоко и безжалостно. Убегать нам некуда. Они выследят нас поодиночке и затравят как зайцев. Мы можем остаться в живых и существовать дальше, если не пустим их внутрь. Ясно вам?
— Ясно, — ответил за всех сержант. — Но что делать? Поглядите, сколько их.
Берия посмотрел в окно. Нападающие не скрывались.
Справа стояли толпой черные монахи владыки Никифора, человек тридцать. Слева — ополченцы Клюкина. Их было меньше, но Клюкин снабдил их бронежилетами и кольчугами — что удалось добыть по музеям — и даже шлемами. Они и вооружены были посерьезнее.
Вожди стояли сзади своих армий: Клюкин с Грацким, Никифор с Победоносцевым.
На земле между ними и зданием лежали два тела — оба велосипедисты Берии. Если кто-то погиб или был ранен у монахов или ополченцев, их оттащили за боевые порядки.
Как раз между армиями тянулась дорожка, что вела к Смольному.
На ней вот-вот могли показаться шахматисты — и это будет катастрофой, вряд ли сейчас Клюкин и его союзники помнят о договоренностях недавних часов или дней. Их не так волнует поход в Верхний мир, как желание разделаться с Берией.