Оперативный простор
Шрифт:
Бинго! Кажется, есть.
Предчувствия меня не обманули. К небольшому зеркалу, повешенному над рукомойником, была прикреплена записка.
Стараясь ничего не трогать, я прочитал стихотворное прощание с жизнью:
Не надо смотреть на меня
Одиночество — худшая мука
Ты ушёл, я осталась одна.
Бог ты мой — это жуткая скука!
Так прости же меня, мой супруг
Я навстречу к тебе улетаю…
Выходит, и впрямь — самоубийство… Не сказать, что написано
Логичная и довольно стройная версия. Любое следствие с жадностью схватится.
Только мне от того не легче.
Единственная свидетельница умерла и унесла с собой в могилу слишком много секретов. Что на самом деле происходило в тот день, почему она солгала о визите Александра…
Что мне остаётся делать? Ясно что — искать, кто её убил и попытался инсценировать самоубийство.
Глава 25
Лязгнул замок, дверь распахнулась. В дверном проёме обрисовался чёткий контур мужской фигуры в милицейской форме — её недавно начали вводить, но полный комплект, даже в Петрограде, удалось получить считанным единицам. Что говорить о провинции…
— Кто тут Быстров? — прокуренным басом спросил милиционер.
— Ну я, — лениво отозвался я, пряча карты.
Хоть это и было запрещено, но кто-то из задержанных протащил с собой колоду, и шестеро «пассажиров» камеры для временно задержанных при отделении милиции, в число которых входил я, коротали время карточной игрой.
Профессиональных «катал» и прочих шулеров среди соседей не нашлось, «резались» мы на интерес, ничего не ставя на кон. Всё равно, других развлечений не имелось.
— С вещами на выход! — объявил милиционер.
Давно бы так!
— Всё, мужики! Бывайте! — радостно поднялся я с жёсткой скамьи, укрытой вонючим, набитой соломой тюфяком, в котором всю ночь кто-то подозрительно ползал и копошился.
Публика, в камере подобралась безобидная: народ в основном «загребли» по мелочи. Никто не «предъявлял» мне за то, что я «мусор», ночь выдалась спокойной, хотя я по старой привычке не расслаблялся. Чаще всего «прилетает», когда этого не ждёшь, поэтому ухо нужно держать востро при любых обстоятельствах.
— Руки за спину.
— Хорошо, командир, — покладисто сказал я.
У меня не было ни малейшего желания устраивать здесь бучу. К тому же требование «с вещами на выход» внушало толику оптимизма.
— Вперёд.
Меня ввели в кабинет начальника отделения, где табачный дым стоял коромыслом. Смолили все присутствующие в помещении: и папироски, и свёрнутые «козьей ножкой» самокрутки с ядрёной махоркой, от которой выедало глаза.
Никто не догадался распахнуть окошко и проветрить кабинет, потому воздух был такой плотный и спёртый, что хоть вешай топор.
Сквозь клубы дыма удалось разглядеть единственное знакомое лицо. Память сразу среагировала и подсказала, что это сотрудник петроградского губрозыска Шуляк, с которым мы несколько дней
В тот же день наши дорожки разошлись — он остался в госпитале караулить раненного преступника.
Шуляк тоже узнал меня, он улыбнулся и приветливо помахал рукой.
Я ответил ему держанной улыбкой.
Кажется, понятно, почему всё произошло довольно быстро и меня не продолжают мариновать в камере.
— Вот, товарищ Шуляк, доставили по вашей просьбе, — произнёс полный мужчина с узкими азиатскими глазами, сидевший во главе большого письменного стола, заваленного папками с бумагами. — Вы не ошиблись — это действительно тот, о ком спрашивали?
Облик и поведение мужчины лучше всяких слов говорили, что он является полноправным хозяином кабинета, то есть начальником отделения милиции.
Сюда меня привезли из квартиры ныне уже покойных Хвылиных.
Чего-то подобного я ожидал и не стал качать права после того, как милиционеры, проверив мои документы, всё же задержали меня «до выяснения обстоятельств».
— Да, подтверждаю — это действительно товарищ Быстров. И скажу вам — геройский товарищ. Недавно он оказал неоценимую услугу нашей бригаде, — подтвердил Шуляк. — Как дела, Жора!
— Как видишь, — кивнул я на сведённые за спиной руки.
— Отпустите товарища, — велел начальник милиции.
Он встал из-за стола и протянул руку.
— Иджилов, начальник отделения.
— Быстров, — ответил на рукопожатие я.
— Рад знакомству. Вы уж простите моих орлов… В моём районе прокатилась волна ограблений: какие-то бандюки работают под сотрудников уголовного розыска. Перед тем, как войти в квартиру, показывают удостоверения и мандаты. Наверняка фальшивые, но леший его знает, может, и настоящие. Когда мои увидели ваши документы, решили на всякий случай вас задержать — вдруг вы тоже из этих… Так что, товарищ Быстров — без обид? — с надеждой спросил он.
— Да не вопрос, товарищ Иджилов. Какие у меня могут быть претензии к вашим сотрудникам?! — честно сказал я. — Я бы на их месте действовал точно так же.
— Вот и славно! — обрадовался Иджилов. — Мы тут хотели уже с вашим руководством связываться, да тут товарищ Шуляк к нам в отделение заскочил. Он узнал про ваше задержание и сказал, что вас знает.
— Спасибо! — поблагодарил я Шуляка.
Тот пожал плечами:
— Было б за что!
— Надеюсь, пока в камере сидели, ничего не стряслось, а то я прикажу — мои быстро шороха наведут! — сказал Иджилов.
— Не стоит беспокоиться. Ко мне никто не приставал, да и я, в свою очередь, тоже никого не трогал. Всё ровно, — сказал я и, спохватившись, что вряд ли это жаргонное словечко из моего времени уже в ходу, пояснил:
— В общем, в порядке всё.
Иджилов выложил на столешницу мои вещи: револьвер, «ксюху», патроны, деньги и прочую мелочёвку.
— Проверьте, пожалуйста, всё на месте, ничего не пропало?
— Всё на месте, — подтвердил я, распихивая небогатые «пожитки» по карманам.