Оперативный простор
Шрифт:
— Кто такие? — спросил я у милиционера, которого сам же поставил на охрану.
— Доктор какой-то с супругой. Она тоже медик, — благовейно произнёс постовой.
— Так, раненого необходимо немедленно доставить в операционную, — объявил врач.
Он выцепил меня взглядом и тоже почему-то определил во мне старшего:
— Молодой человек, вы можете организовать нам какое-нибудь средство передвижения? Любой экипаж…
— Сделаем, — сказал я. — Он… выживет?
— Выживет, если вовремя
С помощью милиционеров удалось на время реквизировать вместе с шофёром один из легковых автомобилей, припаркованных на дороге у решётки Летнего сада.
Маркус очнулся, когда его начали грузить в машину, открыл глаза и, увидев меня, сразу спросил:
— Ты взял его?
— Застрелил, — признался я.
— Ничего страшного, — спокойно ответил латыш. — Я всё равно узнал всё, что хотел. И ещё…
Ему было трудно говорить, и он поманил меня пальцем, чтобы я ближе нагнулся к нему:
— У меня на тебя виды, Быстров.
Не успела машина отъехать, как меня сразу взяли в плотное кольцо трое мужчин в кожанках. Они словно сошли с кадров старых советских фильмов про ЧК.
— Ваши документы, товарищ… Спасибо… К сожалению, вам придётся проехать с нами. Надеюсь, не возражаете?
Даже если я и возражал бы, это всё равно не изменило бы ровным счётом ничего.
— Разумеется, — вздохнул я.
Так и знал, что визит к поэтессе откладывается на неопределённое время.
Хрен с этой Зиной Ангиной! Никуда не сбежит!
Эх, знал бы я заранее, как оно получится — плюнул бы на всё и мчался к поэтессе со всех ног!
Глава 22
Спасибо чекистам — претензий к ним после посещения Гороховой 2 (через несколько лет они переедут на Литейный) у меня не возникло. «Кровавая гэбня» не бросила в застенки и не стала загонять иголки под ногти. Даже не побили для «профилактики».
Меня вежливо пригласили пройти в кабинет, предложили выпить чаю с ароматными, пропахшими ванилью, баранками.
Заправлял разговором кряжистый мужчина лет сорока пяти с мозолистыми руками потомственного пролетария, красным, обветренным лицом и усами под Будённого.
— Шмаков Спиридон, — представился он.
— Быстров Георгий.
— Ну что, поговорим товарищ Быстров? — спросил он, после того, как мы покончили с чаем.
— Конечно, товарищ Шмаков.
Он достал синюю картонную коробку папирос «Жемчужина Крыма»:
— Угощайтесь!
— Спасибо — не курю. Бросил.
— А я с вашего позволения, закурю.
Он поджёг кончик папиросы и с наслаждением затянулся.
Эх, прав был Марк Твен, когда писал: «бросить курить легко, сам сто раз бросал». Видать настоящий Быстров был конкретным
Моё возбуждение не укрылось от Шмакова.
— Может, передумаете? Берите папироску.
— Лучше — не надо. Сорвусь, — признался я.
Чекист выпустил густое кольцо дыма и тут же разогнал его рукой.
— Дело хозяйское. У меня от махорки горло дерёт, приходится покупать папироски у нэпманов. Цены, как понимаете, кусаются.
— Понимаю.
— Что вы делаете в Петрограде? — начал расспросы Шмаков.
— Взял отпуск по ранению, приехал, чтобы помочь сестре. Её мужа — преподавателя военшколы Александра Быстрова арестовали по обвинению в убийстве. Сестра попросила, чтобы я разобрался во всём.
— То есть веры органам советского следствия у вас нет? — прищурился Шмаков.
— В следствии работают люди, людям свойственно ошибаться, — обошёл этот немного провокационный вопрос я.
Мой ответ Шмакову понравился. Он одобрительно кивнул.
— И как успехи?
— Да пока никак, — пожал плечами я. — Я в Петрограде всего ничего, вхожу в курс дела.
— Неужели вы, как работник уголовного розыска, не понимаете, что ваша игра в пинкертонов может помешать следствию? — насупился Шмаков.
— Следствие считает, что собрало все улики, материалы скоро пойдут в суд. Так что сомневаюсь, что мне удалось хоть немного помешать этому процессу.
— Хорошо. Надеюсь, что ваши действия, товарищ Быстров, не выходят за рамки уголовного кодекса.
— Никак нет. Я законы не нарушаю.
— Тогда оставим эту тему. Расскажите, как вы оказались в Летнем саду.
— У сестры возникли проблемы с квартирой. Её мужа арестовали, жилтоварищество захотело отобрать комнату. Я отправился в военшколу, где работал её муж, чтобы урегулировать ситуацию.
— Удалось?
— Да. Начальник отдела снабжения товарищ Рышковский сказал, что пока мужа сестры не осудили, никто не имеет права лишать его семью занимаемой площади.
— Так и есть, — качнул подбородком Шмаков. — Что было дальше?
— Я вышел из военшколы и почувствовал за собой слежку. Её вёл молодой человек по имени Тарас — я так понимаю, что он занимает должность секретаря начальника военшколы.
— Простите, а как вы поняли, что за вами следят?
— Слежка велась крайне непрофессионально. Думаю, Тарасу нечасто приходилось этим заниматься.
Шмаков вздохнул.
— Да… хромает у нас покуда это дело. Спецов не хватает.
Этой фразой он невольно подтвердил мою догадку, что Тарас работал на ГПУ.
— Я скинул «хвост»… простите, избавился от наружного наблюдения, и сам пошёл за Тарасом.