Орлиное гнездо
Шрифт:
– Иоана, мы все пленники обстоятельств – в той или иной степени! – тихо воскликнул он. – Тебе же, поскольку теперь ты приобрела такое значение, попросту опасно возвращаться в свой старый дом! Мы с тобою оба – государственные люди, - прошептал он ей на ухо, и это смягчило Иоану больше, чем все изъявления любви.
Она улыбнулась, но тут же взгляд снова потускнел, как зеленый зимний лед, оковывающий трясину.
– Ты думаешь, что муж мой может еще вернуться в Буду… Конечно, тогда мне никак нельзя показаться дома опять!
Иоана усмехнулась.
– Хотя бы
Он пошел с нею, держа ее горячие пальцы, не смея больше затронуть эту женщину.
Но когда они оказались под крышей, Андраши все же обратился к ней:
– Иоана, я не думаю, что супруг твой воротится, даже если он останется в живых.
Граф обнял ее и привлек к себе, нежно погрузив пальцы в ее волосы, схваченные на лбу золотой сеткой, и приподняв ее лицо. Иоана чуть не всхлипнула. Как же ей хотелось такой ласки, и какого труда стоило это скрывать!
– Корнел все понимает, - шепотом сказал венгр. – И он знает, в чем его долг воина – и долг сына Валахии…
– Так мы с тобой можем оказаться святотатцами, покусившимися на таинство брака, - Иоана улыбнулась бегло и растерянно, словно со стороны наблюдала такое надругательство. – Но, конечно, это малость рядом с судьбою страны!
– Да, - сказал венгр.
Он прижал ее к груди.
– Нам и так предстоят немалые сложности в нашем соединении, - шепотом сказал он. – У нас церковный брак может расторгнуть только папа, но вы не подлежите власти нашей церкви…
Иоана тихо засмеялась.
– Корнелу останется только умереть или представиться мертвецом, - прошептала она. Покачала головой. – И уж не знаю, не помолиться ли, чтобы кто-нибудь из вас, государи мои, помог ему умереть!
Андраши прижался щекой к ее виску. Жадными, чуткими руками он гладил ее спину, затылок.
– Думаю, что наша помощь Корнелу не понадобится.
Угрюмая уверенность в голосе жениха почему-то вдруг возвысила его в глазах Иоаны. Венгр и в самом деле, пусть и в небольшой степени, обладал тою же способностью к ясновидению, которую Иоана открыла в себе.
Для Иоаны наполнили ванну с дороги; пока гостья купалась и мыла голову, она приказала приготовить для себя лучшее платье, из алого бархата, со шлейфом и рукавами, пышными в плечах и сужавшимися книзу, - линию плеч, как и линию талии, обозначали золотые жгуты. Это был такой наряд, который захватывал дух, если любоваться им отдельно, - но смущал и отвлекал взор от его носительницы, когда она его надевала: скорее скрывая, чем показывая ее фигуру и красоту.
Однако Андраши уставился на свою гостью, когда она сошла к ужину, так, точно ему предстала сама Венера. Иоана улыбалась ему, в ушах покачивались тяжелые золотые серьги, словно бы перемигиваясь с украшенной жемчугом золотой сеткой, охватывавшей ее распущенные волосы, достигавшие колен.
– Госпожа моя! – воскликнул граф тихо, поднимаясь с места и простирая к ней руку. – Уж не богиня ли посетила мой дом?
Они были в зале вдвоем – как Иоана и ожидала.
– Вот таким серебряным кинжалом у меня на родине убивают приколичей – вампиров, - сказала она, поднимая оружие повыше: огонь свечей заиграл на лезвии. Андраши смотрел на это расширенными глазами, как на невиданное чудо. – Но мой кинжал может сгодиться мне и против живого злодея, который еще дышит… и чье сердце еще бьется, - прошептала Иоана, опуская руку, – на миг она наставила оружие жениху в грудь.
Кинжал исчез под столом, но Андраши видел, как часто вздымается грудь невесты, как горят ее глаза в готовности нанести удар.
Он обошел стол и приблизился к ней; Иоана вся напряглась, но кинжала не подняла. Андраши же мягко сказал, заглядывая ей в лицо:
– Дорогая, в этом нет нужды… Ты знаешь, как я люблю и желаю тебя, да я этого никогда и не скрывал - но неужели же ты думала, что я, подобно мальчишке, способен в один миг разрушить все то, чего добивался так долго? Бела Андраши очень дорожит своим словом – и превыше всего дорожит словом, данным тебе!
Он стоял, точно готовый сам предаться ее кинжалу, не выказывая и тени страха – только любовь и мольбу.
Иоана несколько мгновений молчала – потом рука ее дрогнула, и она поникла, точно виноватая; венгр думал, что она выронит кинжал, но невеста быстро убрала его опять под одежду. Он даже не успел увидеть, куда.
– Хорошо… я поверю тебе, - тихо проговорила боярская дочь, поглядев на венгра. – Но знай, что если придет нужда, рука не дрогнет ни у моих людей, отстаивающих госпожу, ни у меня самой!
Граф взял ее руку и поднес к губам.
– Я знаю, любовь моя… Я прошу тебя только не расточать твое бесценное мужество на своих друзей! Прибереги его для наших врагов!
Иоана закрыла глаза, точно приходя в себя после схватки.
А Андраши проговорил, не сближаясь с нею более и не прикасаясь к ней – только простерев руки:
– Этот замок велик, как целое королевство, - и мы с тобою будем жить в разных его концах, как дети одной страны, объединенные государственной нуждой! Мы достаточно мудры и терпеливы, чтобы ограждать себя от искушений так долго, как потребуется! Тебе нечего бояться ни меня, ни себя!
– Хорошо, Андраши, - тихо ответила Иоана. Она взглянула ему в глаза. – Только всегда помни, что ты мне сказал, - потому что я этого ни на миг не забуду!
Он улыбнулся с восхищением, препровождая ее к столу и усаживая на почетное место – во главе, напротив себя, также восседавшего во главе стола. Но, едва взяв в руки нож, не сняв с блюда крышки, Иоана нетерпеливо встала, положив нож обратно.
– Так мне не нравится! Мы сможем слышать друг друга, только если примемся кричать!
Она пересела поближе к хозяину – за два места от него. Венгр невозмутимо подал знак слуге, появившемуся откуда-то из-за занавеси, и тот перенес прибор гостьи, установив его напротив Иоаны.