Осетинские нартские сказания
Шрифт:
Однажды в назначенный срок заимодавец опять пришел к Сырдону, чтобы получить с него долг. Подошел он к дому Сырдона и окликнул его:
– Эй, дома ли ты, Сырдон?
– Нет его дома, - ответили ему.
– А где он?
– Вон там, за околицей - канаву для воды роет. Пошел заимодавец туда, куда ему указали.
– Радости желаю тебе, Сырдон.
– Да будет благополучен твой приход.
– Сырдон, пора тебе вернуть мое сукно. Много чего выдумывал ты, чтобы не уплатить мне долга. Постыдился бы. Надо совесть иметь.
– Да разве я отказываюсь? Будь милостив ко
– Что это ты говоришь, Сырдон? Где здесь забота о моем сукне? Глаза мои меня не обманывают - ты здесь роешь канаву для воды.
– Э, непонятлив ты, братец. Вот вырою я эту канаву, пущу по ней воду, а по краям канавы насажу колючек. И вот каждый раз, когда овцы и козы будут итти на пастбища и возвращаться оттуда, они обязательно подойдут к этой канаве, чтобы напиться. И, пробираясь через колючки, будут оставлять на них отличную шерсть. Всю эту шерсть я соберу, натку сукна и сполна расплачусь с тобой.
На что был зол этот человек на Сырдона, не выдержал он и расхохотался.
– Зря ты смеешься, - обиделся Сырдон.
– Можешь считать, что твое сукно в твоих руках.
Махнул тут сосед рукой и вернулся домой, - что еще он мог сделать?
А Сырдон, верно, еще и сейчас сажает колючки.
Кто кого обманул
Был у Сырдона откормленный баран. Вот и стали думать нарты: как бы съесть его? Однажды, сидя на Нихасе, сказали они Сырдону:
– А знаешь, Сырдон, ведь подходит конец мира. Все пропадет, и твой жирный баран тоже. Давай-ка, пойдем лучше на берег реки, зарежем его, приготовим шашлыки, поедим вдоволь, пусть бог любуется нами.
Не стал Сырдон возражать. Раз в солнечный день собрались нарты на берегу реки, и Сырдон приволок туда своего откормленного барана. Под деревом на бережку отыскали они хорошее место, зарезали барана и разделали его.
– Ну, а теперь освежимся!
– сказали нарты. Разделись они и полезли в воду.
Купаются нарты, а бедовый Сырдон собрал всю их одежду и бросил в огонь.
Освежились нарты, вылезают на берег.
– Вот теперь угостимся мы на славу. Хорошо откормил Сырдон для нас своего барана!
Хотят одеться нарты, хватились, а нигде не видят одежды.
– Что за бес унес наши одежды?
– спросили они Сырдона.
– Я их бросил в огонь, - ответил Сырдон.
– Как так?!
– А зачем вам одежда? Ведь все равно скоро конец мира. Его можно и голыми встретить.
Поглядели тут нарты друг на друга, но нечего им было сказать Сырдону.
Сырдон после смерти
Пришло время умирать нарту Сырдону. Перед смертью сказал он своей жене:
– Если хочешь почтить мою память, никогда не носи по мне летом шубу мехом внутрь, а зимой не ешь горячего хлеба и после этого не пей холодной воды, и не хорони меня возле Нихаса.
И нартов он тоже попросил, чтобы похоронили его в тихом месте, куда
Но не любила Сырдона жена его, и когда он умер, она на зло ему стала носить летом шубу шерстью внутрь, а зимой ела горячий хлеб и тут же запивала его холодной водой. Что же хорошего вышло из этого? У нее выпали все зубы.
А нарты назло Сырдону похоронили тело его на самом Нихасе. И теперь, стоило нартам поспорить, как один заклинал другого:
– Пусть на том, кто солгал, Сырдон верхом ездит! И стали тут говорить нарты:
– После смерти своей стал этот Сырдон еще больше вреден нам, чем вредил при жизни. Выкопаем-ка его тело и бросим в бездну морскую.
Вырыли нарты тело Сырдона и бросили в бездну морскую. Но Сырдон по отцу своему Гатагу приходился племянником властителю морей Донбеттыру. Воскресил его Донбеттыр, и снова явился Сырдон на Нартский Нихас. И, увидев его, сказали нарты:
– Хоть ты камнями завали его, все равно бессмертен Сырдон!
Хамыц и Батрадз
Как Хамыц женился
Лютое время настало для нартов. В домах не осталось еды. Они бродили по горам и лесам и кормились тем, что добывали охотой.
В это тяжелое время нарт Хамыц стал с равнины, - нарты называли ее Желтая Овсяница, - приносить нартским людям желтых косулей. Но не успокоился на этом Хамыц, в Сухой Балке бил он сухопарых оленей и то же нес их нартам. И этим не успокоился Хамыц, черноперых горных индеек приносил он с вершины Черной горы. Однажды весь день ходил он напрасно. Ни одна птица не подпускала его к себе на полет стрелы. За весь день до самого вечера даже краем глаза не удалось ему увидеть ни одного зверя. Стало уже смеркаться, и вот среди леса на поляне пасется на зеленой траве большое стадо оленей, и сразу заметил среди них Хамыц одного белого крупного оленя.
«Боги послали мне этого зверя», подумал Хамыц, прицелился, но не успел пустить стрелу, как гром загремел по ущельям, во все стороны разбежались олени, а белый олень упал замертво. Удивился Хамыц:
– Нет, это не был гром, - ни единого облачка нет на небе. Может быть, это кто-нибудь другой убил его, - но ведь я нигде никого не вижу.
И только подумал он это, как на поляну из чащи леса вышел мальчик - еле от земли виден. Подошел он к убитому оленю, прирезал его и стал ловко снимать с него шкуру. Вот снял он шкуру с одного бока, и тут Хамыц пробормотал про себя: