Ошейники для волков
Шрифт:
– Все это лишь очередное подтверждение того, что ниточка тянется далеко наверх, – заметил Грязнов.
– Почему? Какие у тебя основания так считать? – спросил Меркулов.
– Потому что бандитам не было никакого смысла устраивать такую разборку. Иное дело, если бы на стрелку приехал кто-нибудь один из авторитетов, тогда понятно: убрали конкурента и всех, кто оказался рядом. Но убили-то обоих, а третьей бригады по оперативным данным не имеется. Нет. Тут совсем другое дело. Мы знаем, что в подсобке у Лечо, а потом и на даче с Никитой разговаривал какой-то мужик, который и мучил Никиту.
– Все это надо проверять, – буркнул Меркулов и, обращаясь к Турецкому, спросил: – А ты пробовал выяснить, что связывает группировку Лечо и концерн «Кононг»?
– Конечно, выяснил, Костя. Чисто экономический интерес. Лечо осуществлял свои торгово-закупочные операции через «Кононг», оставляя им определенный процент. Сотрудничали, так сказать.
– Понятно. А кто-нибудь из этих бандитов знает, кто и зачем встречался с Бодровым? – поинтересовался Меркулов.
– Нет. У них дисциплина: что не надо знать, того не знают. Один Лечо знал, но… – развел руками Турецкий.
– А когда мужик этот приехал? До того, как привезли Никиту, или после?
– Почти одновременно. А что? – спросил Турецкий.
– Да как-то вокруг этой фигуры «контрразведчика» все накручиваться стало…
– А мне вот, Костя, хотелось бы знать, не по просьбе ли Тураева Бодрова прихватили? Может быть, этот «контрразведчик» искал возможность выйти на кого-нибудь из нашей епархии. Скажем, для покупки информации или всучивания компромата на конкурентов. А также допускаю, что его цель была предостеречь нас от излишнего любопытства. Но ничего, мы еще до них доберемся, – повысил голос Турецкий. – Не на тех нарвались, подонки!
– Не кипятись, Саша, – осадил его Меркулов. – А то все в месть за друга превратим.
– А что! Одно другому не мешает! – сурово отозвался Яковлев.
В разговор вклинился Грязнов:
– Вот что мне еще непонятно: когда я начал переговоры со Скользким, то лишь один раз позвонил по телефону его марухе. Потом все разговоры велись только через пейджер или по мобильному телефону. О месте встречи договорились за сорок минут до стрелки. Ума не приложу, как эта третья бригада узнала, где нас найти? Хвоста точно не было. Да если бы и шли за нами, то не успели бы развернуться в боевой порядок. Значит, хоть пять минут, но они нас уже поджидали на позиции. Да и среди кавказцев на стрелке погиб не тот русский, который допрашивал Никиту.
Муровцы в расстроенных чувствах вернулись в свою контору и разошлись по кабинетам.
После похорон Никиты полковника Грязнова не покидало чувство вины за гибель молодого сыскаря. Никто его ни за глаза, ни в глаза не обвинял, но сам он знал, что это его вина… Тревожило его и все нарастающее напряжение
Одно было ясно Грязнову, что невидимый пока противник или денег имеет немерено, или свободно расхаживает по коридорам высшей власти. Скорее, и то и другое вместе. Из всего этого напрашивался грустный вывод: раскрыть это дело с большим количеством трупов трудно. К тому же участники следственной оперативной группы постоянно рискуют пополнить печальный список жертв.
Зазвонил телефон. С тревожным чувством Грязнов поднял трубку.
Услышав голос своего племянника Дениса, который после его ухода возглавил частное сыскное агентство «Глория», Грязнов облегченно вздохнул.
– Ты что такой смурной, дядя Слава? – забеспокоился Денис.
– Да так, есть проблемы. А у вас как?
– Да тоже проблем хватает, а тебя нет, – скаламбурил Денис.
– Подожди немного. Разгребусь с одним дельцем и вернусь, – заверил Грязнов.
Денис дал понять, что у него сидит человек, который хочет встретиться с Грязновым.
– Сейчас приеду, – согласился Грязнов. – Но запомни, Денис, моя жизнь должна быть надежно защищена.
В офисе сыскного агентства «Глория», казалось, ничто не изменилось. Та же мебель, те же стены.
Денис встретил Грязнова на пороге. Он сначала провел его к себе в кабинет и налил в маленькие, с наперсток, рюмки коньяку.
– Поговорил бы ты со своими, дядя Слава, а то житья нет. Когда начинали, еще ничего было, а теперь не продохнуть, – пожаловался Денис.
– Не совсем понял, кого ты имеешь в виду?
– Да уголовку. И местную и РУОП – все считают нужным выпендриться, а то и дорогу перейти.
– Их можно понять. Вы выбираете дела, которыми хотите заниматься, у вас и гонорары бывают повыше их зарплаты…
– Бывают и пониже! – заметил Денис.
– Об этом они не хотят знать. Но они знают, что им не приходится выбирать, чем заниматься, и платят им «огромнейшие» оклады. Завидуют тебе, понимаешь?
– Понимаю, но нам от этого не легче.
– За этим и позвал?
– Нет. Просто пожаловаться некому, вот и ляпнул…
– Ладно, при случае проведу беседу.
– Позвал тебя вот зачем. Пришел человек, тебя ищет.
– Кто он?
– Темный. Думаю, сидевший. Спросил, работаешь ты тут или нет. Говорю: нет. Тогда он сразу про МУР твой вспомнил. Вижу, человек осведомленный. Спрашиваю осторожно: он вас знает? Нет, говорит, но он знал Скользкого.
Денис вопросительно взглянул на Грязнова.
– Знал, – согласился полковник.
– Так вот, он говорит, что кое-что знает про то, как убивали Скользкого и твоего человека.
– Да? И где он? – заинтересовался начальник МУРа.
– Сидит в комнате для посетителей, благо таковых негусто.
– Ну пошли поглядим.
– Не жалеешь, что ушел? У нас-то стрельбы не было.
– Сейчас не время толковать. Веди к этому темному.
Денис пожал плечами и пошел вперед. Он проводил Грязнова до двери и, оставшись в коридоре, шепнул: