Ошейники для волков
Шрифт:
– А как вы оцениваете отношения вашего отца с директором концерна «Кононг» Тураевым?
– Они тоже были друзьями и тоже служили вместе в ЗГВ, но примерно за полгода до гибели папы их отношения резко испортились.
– Вы могли бы назвать причину их разлада?
– У бизнесменов одна причина разлада – деньги. Собственно, разошлись не они, а их интересы…
– Людмила, мы знаем, что вы конечно же никакая не горничная из «Палас-отеля»… Какую роль вам отвели в концерне?
– Вы правы. В «Палас-отеле» мне снимали номер. Это был мой кабинет. Там
– Назовите основную тематику документации, которую вам приходилось переводить.
– Инвестиционные договоры, договоры купли-продажи, проекты… много всего…
– Среди товаров, которые продавал концерн за рубеж, вам встречались такие, как лом цветных металлов, автомобили, камуфляж?
– Да. Все это проходило.
– Группировка Лечо сотрудничала с концерном?
– Нет. Они имели дело только с фирмой «Каскад», с «Кононгом» сотрудничали другие. Фамилия их руководителя, кажется, Сленовский или Следовский…
– Слизовский, – уточнил Грязнов.
– Да точно – Слизовский.
Следователь и сыскарь многозначительно переглянулись.
– Людмила, а в каких отношениях состоял ваш отец с известным телевизионным продюсером Юрием Ивановым? – спросил Турецкий, откинувшись на спинку кресла.
– В очень хороших. Папа ему, помню, на день рождения два меча подарил. Он у меня любил собирать холодное оружие…
– Ангелина Иванова, жена продюсера, появилась на вашем горизонте до событий, связанных с исчезновением Иванова или уже после?
– Почему после? Я давно знаю Ангелину.
– В последнее время с какими просьбами обращалась к вам Ангелина?
– Через меня осуществлялась связь с дядей Борей – это тоже друг моего отца по ЗГВ. Теперь он занимает очень высокий пост. В Генштабе. Но все они – и Тураев, и Колобов, и мой папа – были с ним дружны там, в Германии. Продолжаются дружеские отношения и сейчас. Он помогает концерну. Обращаться напрямую к такому человеку, понятно, не стоит, тем более бизнесменам. Вот поэтому контакт шел через меня.
– Последняя просьба Ангелины? – напомнил Турецкий.
– Сначала Ангелина позвонила мне и попросила, чтобы я передала дяде Боре, что к Юре едут незваные гости, а через день попросила меня передать Авдееву, что все хорошо, но недовольным остался один хозяин. Примерно так…
– Людмила, там, на даче у Лечо, вы поняли, что деятельность концерна и его сомнительных партнеров таких, как Лечо и Слизовский, граничит с особо тяжкими уголовными и экономическим преступлениями? – тоном наставника спросил следователь.
– Да, я все поняла. Для них убить человека ничего не стоит. Я боюсь… – На глазах у девицы появились слезы, она всхлипнула и достала платочек. – А что с Никитой? – спросила она дрожащим голосом. Они его замучили?
– Нет. Старший лейтенант милиции Никита Бодров погиб от бандитской пули в спину во время передачи его нам на стрелке, – отрапортовал Грязнов и, вздохнув, отвернулся к окну.
Слезы ручьями хлынули из глаз Людмилы. Грязнов нелепо подсунул ей под нос стакан с водой. Турецкий вышел из-за стола и нервно заходил по кабинету. Когда Людмила пришла в себя, Александр Борисович попросил Грязнова отвезти ее на своей машине в Подмосковье к подруге. Муровец взял Семенову под руку и вывел из кабинета.
Турецкий спохватился и, догнав их, попросил Семенову расписаться в протоколе допроса свидетеля. Как ни странно, это благотворно повлияло на Людмилу. Лицо ее вновь обрело сосредоточенное выражение. Она расписалась в протоколе и даже, выходя из кабинета, попрощалась.
– Ну слава Богу! – вырвалось у следователя.
…Через пару часов Грязнов вернулся в кабинет Турецкого.
– Ты вот, Саня, не поинтересовался у свидетельницы Семеновой о том, видела ли она раньше этого чертового «контрразведчика», а я в машине ей такой дополнительный вопросик задал, – с нарочитым превосходством заявил он с порога.
– Ну и то ты выяснил? По радости твоей вижу, что Семенова не иначе как его любовницей была! – съязвил «важняк».
– Видела она его до этого лишь один раз в прошлом году на дне рождения покойного Юрия Иванова. Там были все, и генерал Авдеев.
– Благодарю за службу, товарищ полковник! – улыбнулся Турецкий.
– Вот, Саня, я тебе не зря говорил, что надо погодить с командировкой Яковлева в Острогожск.
– Да, я понял. Срочно делаю запрос в ФСБ насчет этого пятнистого «контрразведчика». Я тоже склоняюсь к мысли, что он выкормыш старого КГБ. Если мы его возьмем, то целый ряд преступлений по делу Иванова будет раскрыт, – задумчиво, словно сам себе, сказал «важняк», подходя к факсу.
– Плюнь через левое плечо, – посоветовал Грязнов.
Отфаксовав запрос в ФСБ насчет пятнистого «контрразведчика», Турецкий взглянул на часы и вновь засобирался.
– Неужели еще и Ангелину поедешь допрашивать? – удивился Грязнов.
– Две женщины в день – это немного, Слава, – отмахнулся Турецкий.
– Ушам не верю! И это говорит мне человек, обладающий высокими моральными качествами! – воскликнул муровец.
– Ладно, поехали. У тебя, я вижу, как у голодной кумы, одно на уме…
Турецкому по долгу службы приходилось общаться со всякими женщинами: важными и простыми, наглыми и несчастными, уверенными и совершенно подавленными. От страха или от большого ума, но Ангелина Иванова держалась безукоризненно. Перед следователем предстала раздавленная бедой женщина. Не посочувствовать ей было просто невозможно.
– Милая дама, зачем вы ввязались в это дело? – мягко спросил Турецкий.
– Я запуталась, гражданин следователь. Я совершенно искренне помогала своему мужу. А в конце концов оказалось, что я сообщница в убийстве! Это Юрка его убил, этого Колобова. Я тут ни при чем! – воскликнула она.