Ошибка господина Роджерса
Шрифт:
– Ну? Что же ты молчишь?
– Дева Мария! И что ты на это ответил?
– каким-то отрешенным голосом спросил Зоря.
– Я, разумеется, отказался... Но он настаивает на том, чтобы я подумал. Угрожает... Понимаешь, угрожает.
– Правильно сделал, что отказался. Я так считаю, Алешенька, - после короткой паузы сказал брат.
– Прошу, выслушай меня и пойми. Мои дела плохи... Теперь будут еще хуже. Во многом, что с тобой случилось, виноват я.
– Зоря сильно волновался, говорил бессвязно и сбивчиво.
–
– Понадобился другой... Но сейчас речь не об этом... Ты мелкая сошка...
– Зоря... А посылки... покупки...
– Я видел по его глазам, что он не хочет говорить об этом, но тем не менее продолжал: - Роджерс доказывает, что это все на его деньги. Неужели правда?
Он молчал. Мне казалось, что молчит час, два, целую вечность.
– Ну, говори же...
– Уезжай быстрей отсюда, Алешенька, уезжай.
– Ты же меня уверял, что я нахожусь среди друзей, Зачем ты сюда меня вытащил? Выходит, ты все знал заранее?
– Я виноват перед тобой... Ну, ударь меня, Алешенька, ударь... Нам обоим будет легче. Прошу...
Я смотрю на брата. Каким жалким стоит он сейчас передо мной. Я чувствую, как во мне закипает злость. Сжимаю кулаки и, не помня себя, как зверь бросаюсь на него. Остервенело бью его по лицу. Он даже не защищается. Я еще больше стервенею. Не помню, как остановился. Наверное, вид крови привел меня в чувство. Я повернулся и пошел домой.
А он прав. Мне стало легче. Только надолго ли?
Всю ночь не сомкнул глаз. Слышал за стенкой нервные шаги брата. Он тоже не спал.
Рано утром я застал его в ванной, он менял свинцовые примочки на лице. Оно было в ссадинах и кровоподтеках.
– Решился?
– спросил Зоря, как будто бы ничего между нами не произошло. На его лице мелькнула вымученная улыбка.
– Да. Сейчас иду, - коротко ответил я.
– Ни пуха ни пера.
Отказавшись от завтрака, я решительно вышел из дому, Но у подъезда меня ждал... Роджерс. Откуда он вдруг взялся?
– Доброе утро, Алексей Иванович! Куда вы так рано собрались?
По всему было видно, что он или догадывается, или точно знает, куда я иду. Вот и приехал чуть свет, чтобы не дать мне уйти дальше порога.
Пусть догадывается... Пусть знает. Я и сам могу ему сказать, что иду в советское посольство.
– Доброе утро, - отвечаю я.
Роджерс опять играет роль милого, доброго друга.
– Садитесь. У меня есть отличное предложение. Не пожалеете.
– И он открыл дверцу машины,
Я стою в нерешительности. Роджерс берет меня за локоть.
– Обо всем забудем...
– торопливо говорит он.
– Ничего не было...
Мне бы проявить силу воли, послать его к черту, но я, вдруг поверив ему, сел в машину.
– Как настроение?
– спрашивает он.
– Улучшается.
– Вот и хорошо, Алексей Иванович. Со мной не пропадешь... Понимаю, вы несколько расстроены вчерашним разговором. Давайте не будем о нем вспоминать...
– повторяет Роджерс.
– А куда мы сейчас едем?
– О, Алексей Иванович, я хочу показать вам одно чудесное место. Немного терпения - и мы у цели.
Вскоре машина остановилась на какой-то возвышенности. Вышли. Перед нами открылся вид на город. Он утопал весь в зелени. Разноцветные черепичные крыши домов блестели под солнцем. Слева просматривался аэродром, на котором находилось несколько самолетов. Справа виднелось озеро, словно брошенное серебряное блюдо на зеленый луг.
– Красиво, верно?
– спросил Роджерс.
– Так и просится на пленку. Жаль, что нет фотоаппарата,
– О! Это гениальная мысль. Дело поправимое, - подхватил Роджерс. И тут же вынул из кармана миниатюрный фотоаппарат «Минокс».
– Давайте я вас запечатлею на этом фоне.
– И, не дожидаясь моего согласия, он щелкнул несколько раз. Потом протянул фотоаппарат мне: - Берите, берите. Не смущайтесь. Вещь стоящая.
Я молча взял в руки эту маленькую игрушку и толком не мог понять - то ли он дал мне рассмотреть его, то ли подарил,
– Это новинка, и пользоваться им очень просто. Не нужно наводить резкость, ставить диафрагму. Щелкайте - и все. Попробуйте... Делается это так..
– И после объяснения сказал: - А я вас на несколько минут оставлю.
– Он взглянул на часы.
– Я скоро вернусь, и мы продолжим путь.
Вот я и остался один с фотоаппаратом, не зная, в какую сторону сначала повернуть и что прежде сфотографировать.
Минут через пять после отъезда Роджерса ко мне подошел полицейский. Он показал на фотоаппарат и что-то проговорил.
Я, не понимая, пожал плечами. Тогда он жестом приказал следовать за ним. На нас уже стали обращать внимание, и я вынужден был подчиниться.
Так я оказался в полицейском участке. По моему требованию был приглашен переводчик.
– Господин Иванов, вас подозревают в фотографировании военных объектов, что является противозаконным.
Я даже улыбнулся от такой нелепости!
– Вздор... Этот аппарат мне дал один из дипломатических работников.
– Какого посольства?
– спросил переводчик.
Я отыскал «визитку» Роджерса Керна и протянул переводчику.
– Здесь только имя... Без должности...
– Но есть телефон...
– Да, вы правы... Этого, наверное, достаточно.
А я ведь действительно до сих пор не знаю, в каком посольстве он служит. Хитер Роджерс, ничего не скажешь!
Принесли обработанную пленку. Внимательно всматриваюсь через лупу в крошечный кадр и не верю своим глазам.
– Что это?
– спрашивает меня переводчик.
– Аэродром... Ну и что?!
– Не трудно понять. Господин Иванов, мы вынуждены предъявить вам обвинение в шпионской деятельности на территории нашей страны...