Ошибка господина Роджерса
Шрифт:
– Я знаю, где находится школа. Завтра его из-под земли достану. Он приметный, - выпалил я, чтобы как-то сгладить допущенную мной оплошность.
– Если сумеете его повстречать, подробно расспросите, кто передал ему письмо. Приметы. Костюм. Все до мелочей. Это очень важно.
– Хорошо. Постараюсь.
– Письмо, с вашего разрешения, я оставлю у себя.
– Конечно.
– И как всегда, обо всем, что покажется вам странным, необычным и подозрительным, - звоните. До свидания, - сказал Насонов на прощание.
На этом мы расстались. Меня смущало, как ведут себя со мной чекисты. Мягко. Тактично. На равных. Как с партнером. Разве я это заслужил? Хотя бы раз повысили голос, по-русски выругались бы, например, за то, что стал на преступный путь или, к примеру, упустил мальчишку. Мне стало бы, наверное, легче. У меня было совершенно иное представление о чекистах.
Письмо Насонов оставил у себя. Я догадался - для чего.
Утром, позвонив в контору и сказав, что я задержусь, до начала занятий пошел в школу. Дети по одному, по два и по три человека, а то и целыми группами, словно муравьи, тянулись по дороге в школу. Я стоял рядом с входом и внимательно всматривался в лица малышей. Вихрастого и курносого паренька мне удалось обнаружить без труда. Он тоже меня узнал и, к моему удовлетворению, сам подошел ко мне.
– Есть вопросы?
– спросил он, хитро подмигнул, и его курносое лицо расплылось в широкой улыбке.
– Во-первых, здравствуй, во-вторых, когда у тебя кончается последний урок?
– Извините... Здравствуйте... Урок?
– повторил он и почесал в затылке - Сейчас вычислю... Так... В двенадцать часов. А что?
– Я буду ждать тебя. Ты мне нужен.
– Ответ писать? Другой бы спорил, - сказал он, снова улыбаясь, видимо оставшись довольным своей шуткой.
– Да. Только не опаздывай.
– О'кей, - ответил он и, поправив за спиной ранец, побежал в школу.
В назначенное время мы встретились.
– Давай знакомиться. Меня зовут Алексеем Ивановичем.
– Меня - Витек.
– И он протянул мне руку.
– Как учеба? Двоек много?
– Хотите, одолжу...
– И после некоторой паузы с гордостью закончил: - Я отличник.
– Молодец.
Мы некоторое время шли молча. Сели на первую попавшуюся скамейку.
– Витек! У меня к тебе вопрос. Кто передал тебе письмо?
– Женщина.
– А как она выглядела?
– Высокого роста... Рыжая. Все.
– В чем была одета? Возраст? Поподробнее, Витек.
– Что я вам - Шерлок Холмс... В чем одета и обута... Сейчас... Так, сиреневая кофточка... джинсы «Ли»... белые босоножки на шпильках... На ногах маникюр... Зеленая сумка через плечо... В больших темных очках...
– морща лоб и напрягая память, вспоминал Витек.
– Ну вот видишь, и Шерлок Холмс тебе бы позавидовал.
Польщенный похвалой, Витек заерзал на скамейке.
– А что это за джинсы «Ли»?
– Эх вы, не знаете. Да это же американские.
– Виноват. Исправлюсь, - сказал я, обнимая его за плечи.
– И что она тебе сказала?
– «Мальчик, вот тебе на мороженое, передай этому дяденьке письмо». От подачки я отказался,
– Ты ее раньше видел?
– Нет.
– Говорила она без акцента?
– Нормально.
– Как ты думаешь, она не иностранка?
– А вы что, имеете дело с ними, да?
– Имею. Так как?
– Сейчас разве определишь... Не знаю, дядя Алексей... Мне пора домой. Я обещал. Все.
– А где ты живешь?
Он назвал адрес и фамилию. Больше я из него ничего выжать не мог. Мы распрощались. Я тут же из автомата позвонил капитану Насонову. На месте его не оказалось. По дороге снова позвонил. На сей раз успешно. Он назначил мне встречу у себя на квартире.
И вот я снова у него. Насонов не спешит. Он приготовил чай, Разлил по стаканам. Затем я доложил ему о результатах встречи с Витей. Рассказал о разговоре с Фаиной.
– Значит, Фаина отпадает, - произнес Насонов.
Я так и не понял, хорошо это или плохо.
Мы пили чай. Некоторое время молчали, заполняя паузы громким помешиванием ложкой в стакане.
– Мы проверили - тайнописи в письме нет, - нарушил молчание Насонов.
– Однако прошло три месяца после вашего возвращения из Вены. Легко на их месте предположить: раз вы не даете о себе ничего знать, пора им бить тревогу. И вот первая, будем считать, ласточка прилетела. Вроде бы логично. Исходя из этого теперь, Алексей Иванович, нам надо особо держать ушки на макушке. Хочу напомнить вам. В случае если вас остановят на улице или позвонят и спросят, почему вы молчите и ничего не сообщаете в Центр, скажите, что по неосторожности уничтожили адрес и средства тайнописи. Не будьте навязчивы. И хорошенько запомните того, кто вступит с вами в контакт. Хорошенько.
«Теперь-то научен горьким опытом, буду внимательным», - подумал я.
Затаив дыхание слушаю Насонова. Мне стало даже как-то не по себе. Он, наверное, заметил это, сказал:
– Главное, Алексей Иванович, не терять самообладания. Держите себя естественно. Знаю, что это нелегко. Но надо. Я лишний раз говорю вам об этом, чтобы вы быстрее входили в роль.
– Буду стараться, Владимир Николаевич, - ответил я, скрывая волнение.
...На третий день после встречи с Насоновым, когда я смотрел дома программу «Время», меня подозвали к телефону. Звонил Насонов. Я сразу узнал его голос. «Что-то важное произошло», - невольно пронеслось в голове.
– Алексей Иванович, здравствуйте. Хочу вам сообщить - Фани в Москве. Витек молодец. Так что не исключена ее встреча с вами. Будьте готовы. Вопросы есть?
Вопросов у меня не было. Я разволновался,
– Кто звонил-то?
– спрашивает жена
– Савельев.
– Чего он?
– Дела по работе.
– И дома не дают покоя, - проговорила жена.
Программа «Время» подходила к концу, я слушал ее, почти ничего, не соображая. Вновь запрыгали мысли вокруг Зори, Роджерса и... Фани.